Я всемогущий

Карманов Дмитрий

Я справился с дверью. Внутри было пустынно. На скамьях у стены расположилась пара старушек с сумками. По кафельному полу, придававшему помещению сходство с советской баней низкого пошиба, елозила тряпкой уборщица.

Сбоку я увидел окошко кассы и расписание. Продравшись сквозь неизвестные мне Вязники, Касимов и Красную Горбатку, я обнаружил в качестве знакомых пунктов назначения Рязань, Владимир, Нижний Новгород и даже Москву. Самару, судя по расписанию, муромские автобусы игнорировали.

Сама

касса, впрочем, была закрыта деревянной дощечкой. Я постучал в неё. Послышалось невнятное шевеление. Окошко открылось, и в проёме показалось недовольное лицо, покрытое ровным слоем дешёвой косметики. Лицо вопросительно смотрело на меня. Я смотрел на лицо.

— Мне нужно уехать в Самару, — произнёс я, оторвав взгляд от бровей, нарисованных чёрным карандашом.

— А в Улан-Батор вам не нужно? — Стервозные нотки в голосе обладательницы лица выдавали нелёгкую семейную жизнь всех её родственников.

— Нет, — сказал я твёрдо. — Мне нужно именно в Самару.

— Мужчина, вы что-о, слепо-о-ой? — Кассирша смешно растягивала ударную букву «о». — Читайте расписание, там всё написано.

Окошко вновь захлопнулось. Пару мгновений спустя по ту сторону фанерной дощечки зазвонил телефон. Уже знакомый голос кассирши приглушённо протянул: «Алло-о-о-о?»

Я ждал окончания разговора. Билет всё равно нужно покупать — если не в Самару, то хотя бы в Москву или Нижний, а там уже пересаживаться. Стервозный голос за дощечкой удивлённо спрашивал у телефонной трубки:

— Дополнительный? В Самару? Во ско-о-олько?

Фанерка со скрипом отъехала.

— Эй, мужчина, вы ещё здесь? Есть дополнительный авто-о-обус в Самару на завтра, на семь тридцать. Будете брать?

Я вышел из автовокзала и остановился в задумчивости. Как-то сразу чувствительно заболели уставшие ноги, заныл ушибленный при приземлении зад. Хотелось очистить одежду от грязи, залезть в тёплую ванну, понежиться в ней, а потом ухнуть в кровать. Почти физически я почувствовал, как укроюсь мягким одеялом.

Близился вечер. Солнце, только что закатившееся куда-то за дома и деревья, ещё давало достаточно света, но сумерки уже чувствовались — и в восприятии предметов, очертания которых стали вдруг мягкими и притушенными, и в самом воздухе, который наполнялся вечерней прохладой — как будто где-то заработал гигантский кондиционер.

Появился давешний страж порядка. Глядя на меня коричневыми телячьими глазами, он поинтересовался:

— Документы?

Встретив мой взгляд, он немного смутился, кашлянул и выговорил пухлыми губами, похожими на разваренные сосиски:

— Ну… Это… Паспорт там… э-э-э-э… — Он замешкался, долго мычал, подбирая нужное слово, и, наконец подобрав, выпалил: — Например!

Я нащупал в кармане паспорт и только что купленный билет на автобус. Протянул ему. Парень суетливо заглянул в документ.

— Колпин Платон Сергеевич? — выдавил он из себя.

— Ну да, — сказал я.

Милиционер торопливо вложил билет в паспорт и вернул мне.

— Разрешите идти? — спросил он, одновременно поднося ладонь к виску, как будто отдавая честь.

Я удивлённо на него посмотрел. За какого-то большого начальника меня принял, что ли?

— Идите, — почти автоматически ответил я.

Парень начал было разворачиваться, но я, вспомнив, что мне нужен ночлег, прервал его движение:

— Подождите. Не подскажете, есть ли здесь поблизости гостиница?

Милиционер в глубокой задумчивости наморщил лоб, напоминая иностранца, который мысленно пытается перевести только что услышанную фразу на незнакомом языке. Наконец, через тягучие мгновения он произнёс что-то вроде:

— Так… Э-э-э-э… Это…

Рука его медленно потянулась, указывая на соседнее здание. В этот момент на крыше вспыхнули крупные ярко-красные буквы «РУСЬ», а рядышком зажглись белым неоном буковки поменьше: «Гостиница». На фоне постзакатного неба эта внезапная иллюминация выглядела эффектно.

Под табличкой «Администратор» сидела немолодая женщина слегка помятой внешности. Выражением лица и позой она напоминала воздушный шарик, который кто-то до предела надул и оставил на несколько дней — воздух помаленьку уходит, и шарик обмякает, сморщивается. Ладони женщины безвольно лежали на ручках кресла, а глаза были прикрыты.

— Извините, — я кашлянул, привлекая к себе внимание. — Я хотел бы снять номер на одну ночь.

Администратор открыла глаза и всплеснула вялыми руками.

— Какой номер? Вы что? Ну какой сейчас номер?

Я пояснил:

— Стандартный, одноместный… Да, в принципе, любой свободный подойдёт.

— Мужчина, ну какой сейчас номер? У нас вон видите — сантехники носятся как угорелые. Весь пятый этаж залило, все трубы прорвало. Нет у нас сейчас номеров. — Она неопределённо махнула рукой, потом, будто вспомнив что-то, добавила: — Уж извините.

Перспектива искать другую гостиницу по темноте меня не обрадовала. Я вытащил мобильник, проверил наличие сети.

— Вы не подскажете телефон какой-нибудь другой гостиницы неподалёку, — я приготовился набирать номер.

— Мужчина, ну я же вам не справочная, — она укоризненно взглянула на меня. Потом обернулась к другой женщине, помоложе, которая вышла из служебной двери. — Ну хоть объявление пиши, что справок не даём. Маша, ну вот не понимают люди!

— Тогда, может быть, подскажете номер местной справочной? — спросил я, уже не надеясь на помощь.