Я всемогущий
Шрифт:
— Очень хорошо, — я улыбнулся. — Приведите примеры, я вас с удовольствием послушаю.
Мне действительно было интересно, поэтому я воззрился на британца, предвкушая вызов. Однако тот, к моему разочарованию, стушевался и кроме невнятного мычания ничего выдать не смог. И тут раздался выкрик с места:
— Я готов покритиковать!
Ведущий передал микрофон плотному мужчине в чёрной водолазке, подчёркивающей склонность своего обладателя к обильной пище.
— Михаил Хлеборобов, газета «Альтернативная Россия», — представился он.
Газета моих основных
— У меня просто не хватает слов, чтобы выразить своё возмущение, — обладатель водолазки от переизбытка эмоций стал брызгать слюной, чем вызвал недовольное движение впереди сидящих. — Вы разрушили атмосферу общности людей! Братства! Единства!
Я удивлённо воззрился на журналиста. Он же, не смущаясь, продолжал:
— Вы разделили людей, тех, кто годами, десятилетиями привык быть и жить вместе! Теперь, — журналист сделал зловещую паузу, — теперь они живут разделённые и разобщённые в своих новых домах, этих бетонных коробках, муравейниках!
— Видимо, вы имеете в виду нашу программу расселения коммунальных квартир? — Мне стало смешно, но я постарался этого не показывать. — Вы знаете, мы не получили ни одного заявления людей о том, что они хотели бы обратно в коммуналки. Если таковые будут — мы рассмотрим и пойдём навстречу. Обратно в старые дома заселять их, конечно, не станем, но можем сделать специально для них новые, комфортные коммунальные дома. Спрос рождает предложение. И пока что я такого спроса не замечаю.
— Может быть, вы и бомжей на улицах не замечаете? — язвительно спросил журналист. — А мы, к примеру, недавно брали у них интервью.
— Ну почему же, — сказал я, — бомжи у нас есть. Восемнадцать человек в стране. Вы у кого конкретно брали интервью?
Видя, что журналист пришёл в замешательство, я решил ему помочь:
— Ну, где конкретно вы обнаружили бомжа? В каком городе?
— В Москве.
— Так. В каком районе — в Сокольниках или Нижних Мневниках?
— В Сокольниках.
— Понятно, — я удовлетворённо кивнул. — Значит, вы общались с Игнатом Панкратовым. Он идейный бомж, мировоззрение у него такое. Мы несколько раз пытались уговорить его перебраться в собственную квартиру — давали бесплатно в тех же Сокольниках. Многократно приглашали приходить за получением пособия — но он принципиально отказывался. Не будем же мы насильно заставлять людей жить так, как хочется нам, а не им самим. Тем более что сейчас они уже никому не мешают.
— Ну хорошо, — не сдавался журналист, — а как насчёт искусственно созданного дефицита продуктов?
— Каких продуктов? — удивился я. — У нас разве есть дефицит?
— Конечно! — торжествующе воскликнул человек в водолазке. — Вы посмотрите, что творится в магазинах! После драконовских мер вашего правительства стало гораздо сложнее купить чёрную икру! Объёмы продаж этого продукта уменьшаются, а цены растут бешеными темпами — за последний год подорожание составило семнадцать процентов! Не каждый способен покупать икру хотя бы раз в неделю, не говоря уже о ежедневном потреблении!
Я собрался ответить серьёзно, рассказать о борьбе с браконьерством осетровых, однако мне стало смешно.
— Вы знаете, — сказал я, едва сдерживая смех, — я и не думал, что доживу до времени, когда главной проблемой в стране будет то, что есть чёрную икру каждый день слишком дорого.
Забытый президент США, вопросов к которому почти не было, скромно сидел рядом со мной, по-прежнему улыбаясь. Но улыбка его казалась всё более натянутой. Я сделал знак, что мероприятие пора завершать.
— Последний вопрос, — объявил ведущий и на мгновение замер перед частоколом взметнувшихся рук. После некоторого колебания он отдал микрофон высокой блондинке с длинными волосами и глазами цвета пасмурного неба. Её лицо казалось мне знакомым.
Блондинка неловко встала и, слегка волнуясь, сказала:
— Анна Шахова, журнал «Эксперт». Платон Сергеевич, согласны ли вы, что для России сейчас наступил золотой век? Мы экономическая и военная супердержава, наша страна — самый влиятельный игрок на международной арене, мы обеспечиваем почти всю энергетику земного шара, у нас почти нет преступности, развивается наука и культура, у нас лучшее образование в мире и бум рождаемости. У нас всё хорошо. Это и есть золотой век?
Я задумчиво потёр подбородок. От этой привычки я так и не отучился, несмотря на все старания имиджмейкеров.
Видя, что я не тороплюсь отвечать, журналистка добавила:
— Мы достигли всего. Вы лично достигли всего. Куда вы будете двигаться теперь? Что вы будете делать дальше?
Я помрачнел. Блондинка из журнала «Эксперт» попала в самую точку.
Я рассеянно проводил Эрнандеса, автоматически отвечая на протокольные любезности и зеркаля его вечную улыбку. Из аэропорта я сразу поехал домой, отключил телефоны и завалился спать.
На следующий день, едва я приехал на работу, ко мне в кабинет ворвался Солодовников. Он был единственным, кто имел право заходить ко мне без предварительной записи. Потрясая кипой свежих газет, пестрящих аршинными заголовками, он воскликнул:
— Платон, ну ты даёшь! Я думал, что после того, как Польша сама попросилась в состав России, меня уже будет сложно чем-нибудь удивить. Но союз с Америкой!..
— Господи, Олег, я с той же лёгкостью могу сделать так, что США присоединятся к России на правах колонии.
— По-моему, уже не только США, но и весь мир! Почитай вот, — он положил газеты на стол, — Брюссель поднимает вопрос о целесообразности сохранения НАТО. Европа обсуждает условия присоединения к нашему союзу — одна лишь Британия что-то бурчит о национальной гордости. Китайцы говорят, что не видят иного пути развития для Азии, кроме интеграции во всемирный союз государств под эгидой России. Индия, Бразилия, Япония — все крупнейшие игроки начинают присягать нам на верность!