Я выбираю быть твоей

Островская Ольга

Останавливаемся мы у огромных, двухстворчатых дверей, рядом с которыми замерли военные в уже знакомых синих с белым мундирах.

— Мия, запомни. Что бы не случилось, просто будь собой, — сжимает мою руку адамир, наблюдая, как гвардейцы открывают нам эти двери. — И не бойся ничего. Я рядом.

Странное дело, я ощущаю, что это не просто слова, не просто поддержка. Его сила словно окутывает меня вполне ощутимым невидимым покровом, отчего по коже бегут мурашки а на душе становится намного легче. И надо признать, что его защита и опека что-то странное творит с моим сердцем.

Но думать об этом я буду потом.

Сглотнув, устремляю взгляд вперед. Сердце стучит будто в горле, мешая дышать, в ушах шумит, и я почти не слышу, как чей-то зычный голос объявляет о нашем прибытии. Глаза каким-то чудом находят мощную фигуру императора. Чувствую на себе его взгляд. Не только его. Чужие взгляды тоже. Ощущаю распескавшуюся в воздухе мощь наделённых силой и властью куардов. И понимаю, что дороги назад нет. Я должна пройти это испытание. И выйти победительницей. Ради себя и сына.

Рок шагает вперёд, увлекая меня следом, и паника отпускает окончательно, уступая место отчаянной решимости. Я теперь даже могу рассмотреть сидящих полукругом мужчин. Всех в чёрном, как и мой спутник. Разного возраста. Разных внешне. Но неуловимо чем-то похожих.

Эхо наших шагов тонет в вязкой напряжённой тишине. Воздух кажется колючим, потрескивающим. Его больно вдыхать. В нём больно находиться. Он давит со всех сторон. Спасает лишь защитный кокон, созданный Роком.

Останавливаемся в центре зала. На мне сосредоточены взгляды всех присутствующих. Но я пока не позволяю себе смотреть на них в ответ. Ещё споткнусь, чего доброго. Лучше на императора буду. Он хоть и жуткий, но уже знакомый. И в обращённом на меня взгляде не отражается ничего кроме безопасного для меня равнодушия.

— Приветствую, мой император. Собратья, — с царственным достоинством кивает Рок. Обводит всех равнодушно-холодным взглядом. — Позвольте представить мою подопечную, сьеру Соломию, пришедшую с Земли на территорию моего дариата через один из природных порталов несколько дней назад.

— Подопечную? — раздражённо интересуется сидящий слева от императора седой куард, буравя моего спутника далеко не доброжелательным взглядом. — Как это понимать, адамир Шаера?

— Адамир Лаярэ, уверяю вас, на этом слушании мы обсудим ситуацию всесторонне, — со сталью в голосе замечает его величество. — Адамир Шаера, сьера Соломия, рад приветствовать. Садитесь.

Так вот какой ты, адамир Лаярэ. Высокий, как и все куарды, которых мне доводилось видеть. Взгляд холодный, неприятный, цепкий. Внешне не урод, но в том, что сволочь высокомерная, как-то усомниться не получается. Не выдержав, обвожу взглядом остальных. Пять адамиров. Один выглядит как-то блекло, наверное тот самый, что присутствует лишь в проекции. И больше никого. Встреча с насильником откладывается? Не знаю даже, радоваться ли тут. Но по крайней мере облегчение я чувствую точно. Может даже сумею морально подготовиться? Знаю, что наивная.

Для моего спутника тоже есть отдельное кресло, а рядом с ним ещё одно, поменьше, мягкое и даже на вид удобное. Именно в него мне Рок помогает усесться, а сам занимает своё законное место. Ох. И вот зачем всем так таращиться на меня? Взгляды мужчин ощущаются почти материальными. Заинтересованные, изучающие, оценивающие. Бр-р-р.

— Что ж, раз все собрались, предлагаю начать, — берёт слово император. — Поскольку первыми ко мне обратились Лаярэ, то и выслушаем адамира Раэльда первым.

Тот с удовлетворённым видом поднимается. Даже выходит на центр, явно готовясь речь толкнуть. Замирает напротив императора, обводит всех торжественным взглядом и выдаёт:

— Присутствующая здесь землянка Соломия носит под сердцем первенца моего сына и наследника рода Лаярэ. По закону девушка теперь обязана пройти слияние с моим сыном Эскаером и войти в наш род.

Как я не стараюсь, но сдержать возмущённый вздох у меня не получается. Обязана? Что серьёзно? А этот гад высокородный ещё и оборачивается ко мне, усмехаясь снисходительно, даже покровительственно.

— Я понимаю, что столь юная и прелестная особа, ничего не знающая о нашей расе, могла испугаться, запутаться и не понять, что же случилось на самом деле, но уверяю, что злого умысла по отношению к ней не было и нет. Так что опека адамира Шаера в данном случае излишня и неуместна. Девушка, по сути, уже наша, раз смогла зачать моего внука, — всё это он говорит таким тоном, словно речь идёт о несмышлёном ребёнке, а не о взрослом человеке. Или тут как раз в том и дело, что о человеке?

Фиг тебе, а не «наша». Тоже мне губу раскатал.

Рок никак не реагирует на выпад своего соседа. Спокоен, как удав. Мне бы его спокойствие. Хотя ему-то что, на самом деле? С чего волноваться? Максимум лакомую и питательную батарейку отнимут. Правда он этой батарейке защиту пообещал, а обещания свои явно привык выполнять. Доверие наше всё, да?

Бросаю осторожный взгляд на императора. Тот тоже не проявляет никаких эмоций, словно сказанное абсолютно в порядке вещей. Значит, этот куард не врёт и у них действительно есть такие законы?

— Я услышал вас, адамир Лаяре, — произносит ровно его величество. — И раз уж зашла речь о возможном недопонимании ситуации со стороны юной сьеры, то предлагаю объяснить ей и собравшимся, чем было продиктовано воздействие на ее память и сознание, а также рассказать, что же на самом деле произошло.

Раэльд открывает рот, чтобы ответить, но император припечатывает:

— От вашего сына, адамир. Зачем же слушать пересказ, если можно узнать всё из первых уст? — и громогласно требует: — Пригласите в зал сьера Эскаера Лаяре.

И вот тут сердце пропускает удар. И совершенно не в хорошем значении слова. От волнения меня даже подташнивать начинает, и так давит в груди, что дышать больно. Вот как это всё пережить? Как спокойно посмотреть в лицо своему насильнику и возможно своим собственным воспоминаниям?

Слышу звук открываемой двери. Шаги. Уверенные, наверно. Приближающиеся. И взгляд, от которого телом бегут колючие мурашки озноба.

Странно, как я ещё кожу на ладонях ногтями не прорвала. Перед глазами плывут тёмные пятна, и я зажмуриваюсь, пытаясь совладать с собой. Делаю глубокий вдох, с трудом проталкивая воздух в лёгкие. Ещё один. А легче не становится.