Я вылечу твою собаку
Шрифт:
Внутри меня разразилась буря, и я силилась взять себя в руки. Неожиданно мир перевернулся с ног на голову. Любимый мужчина все время вел нечестную игру, но об этом я буду говорить с ним. Спокойно, главное сейчас – покинуть рассадник зла. Иначе и не назвать этот улей однояйцевых близнецов.
– Он хорошо припечатал их в тот вечер. Твои люди – слабаки, – бравируя, произнесла я, отсаживаясь на всякий случай подальше.
– А они не прочь с тобой встретиться еще раз, уже безо всякой просьбы. Как ты на это смотришь?
– Отрицательно. Думаю, Леон тоже.
– Да, забудь про Берри насовсем. Жениться парень на тебе не сможет. Почему, спросишь ты? Потому что они близки
Внутри меня бушевала уже не буря, а девятибалльный шторм. И Берри посмел приревновать меня к Роберту за то, что мы танцевали! Кольцо на пальце горело огнем. Я взяла паузу, которую при хорошей игре нужно держать до конца. Уилл, не ожидавший такой спокойной реакции, тоже замолк, явно меняя стратегию. Интересно, чего он добивается, говоря мне гадости про жениха? Хочет, чтобы я разрыдалась и с горя выбросилась из окна, освободив путь к алтарю его драгоценной сестрице? Так здесь первый этаж, я даже ногу не сломаю. Что-то не складывалось у меня в голове, история казалось слишком натянутой. Неужели Элис ни разу не позвонила Берри за все это время и не рассказала о том, что ждет ребенка? По лицу Леона было видно, что для него это новость. Зачем молчать до последнего? Я бы скорее предположила, что был у нее кто-то в Европе, да бросил. И она в спешке примчалась к отцу за помощью. И чтобы грозный старик ее не прибил, быстро придумала, на кого свалить. Эх, Леон, ну и влипли мы. Но, пожалуй, не стоит вываливать свои размышления этому недружелюбному субъекту. Как бы улизнуть отсюда?
– У нас есть предложение, – вдруг безо всяких виляний заявил Уилл. – Мы отписываем тебе кругленькую сумму, и ты сама исчезаешь из жизни Леона. Насколько мне удалось узнать, до встречи с Берри ты увлекалась актерским ремеслом.
– Какая осведомленность! – произнесла я достаточно ядовито. – А если откажусь, ты меня убьешь, что ли? Не много берешь на себя?
Я перегнула палку, зацепив самолюбие Дугласа. Взревев, Уилл бросился на меня и, повалив, прижал к спинке дивана.
– Не смей так разговаривать со мной, слышишь! – мужчина столь низко склонился надо мной, что я почувствовала его дыхание и сердцебиение. – Этого парня ты больше не увидишь, мы с тобой уезжаем отсюда немедленно. Вдвоем. Леону скажут, что ты его бросила, когда узнала неприглядную правду о нем. Мою семью связывает с Берри слишком многое, бизнес в первую очередь. При всей любви к женскому полу вряд ли он променяет свое состояние на одну из нежных курочек. Как считаешь, почему у него нет конкурентов в Лос-Анджелесе? Благодаря хорошей крыше. Думаю, ты понимаешь, о чем я говорю. И не на одних собаках строится его бизнес. Все, что есть у него, пришло через нашу семью.
О небо, да этот Уилл ненормальный. Мне было все равно, что он говорил про Леона, про их семью и сложные взаимоотношения. Я мечтала об одном – выбраться из этой комнаты и разыскать Берри.
– Позволь переговорить с ним, – я подчинилась четвертому закону Ньютона, который гласил, что тело, прижатое к стене, не сопротивляется, – ты открыл мне глаза. Какой Леон негодяй! Но ведь нельзя расстаться без слов. Мои вещи и документы остались в его доме в Лос-Анджелесе.
Я затаила
– А ты мне нравишься, – горячо прошептал Уилл и приник к моим губам, еще сильнее сжимая в объятьях.
Теперь я не знала, как правильно себя повести, чтобы не разозлить его и в то же время избежать насилия. Омерзительный павиан! Мои попытки хотя бы отвернуть голову ни к чему не привели – поганец был гораздо сильнее и легко удерживал меня, продолжая целовать. Я почувствовала, как он завелся, и пожалела о выбранной политике либерализма. Слезы выступили на глазах – многие мужчины их на дух не выносят. Вдруг отступит? Но я столкнулась с маньяком, не иначе. Взгляд Уилла загорелся нехорошим огнем. Дуглас вскочил и, резко перевернув меня на живот, воткнул лицом в диван.
– Отныне ты принадлежишь мне.
Он ослабил хватку, и я вскинулась, чтобы позвать на помощь, но в этот момент острая игла впилась в бедро. Сознание начало затуманиваться, и меня охватило равнодушие ко всему происходящему. Замелькали цветные картинки: вот я стою на крыше небоскреба Лос-Анджелеса и что-то кричу. Леон подхватывает меня на руки, мы взлетаем к звездам и кружим в небе. Я обвиваю его шею руками и целую, долго и горячо. Счастье захватывает меня целиком, и я тону в калейдоскопе огней.
Глава 7
В плену
Вокруг царила кромешная темнота. Жутко хотелось пить, а тело ломало. Что это за место? Гостиница? Я оглянулась в поисках Леона, но увидела рядом спящего незнакомца. Воспоминания мрачными тенями проникли в мое сознание. Уилл Дуглас? О нет! Я хотела зажать рот, чтобы сдержать стон, но обнаружила, что наши руки соединяет веревка. Малейшее движение, и похититель открыл глаза. Я предпочла притвориться спящей. Мужчина склонился надо мной и, затаив дыхание, замер. Минута – вечность! Наконец он вздохнул, провел кончиком языка по моим губам и лег. От отвращения я вздрогнула, но, продолжая разыгрывать крепкий сон, повернулась к нему спиной. Уилл не возражал и обнял меня. Наши руки переплелись. Увы, я попала на короткий поводок. Вскоре дыхание его стало ровным. Уснул.
Привыкнув к потемкам, я решила осмотреться получше. Комната была лишена помпезного убранства родового гнезда Дугласов. Меня перевезли в другой дом? Этот психопат говорил про отъезд. Невдалеке я разглядела окно, закрытое плотными жалюзи. Утро или ночь? Я аккуратно поднесла свободную руку с часами к глазам. Скорее, полночь, чем полдень. Получается, прошло больше суток? С пальца исчезло помолвочное кольцо… А что за бинт на локте? Мерзавец накачал меня снотворным или чем похуже через вену? Я беззвучно заплакала, уткнувшись носом в подушку. В голове смешалось все: плен, разлука с Леоном и проблемы сумасшедшей семейки. Уилл сквозь дрему прижал меня к себе сильнее и пробормотал ругательство. Необходимость соблюдать осторожность помогла успокоиться. Вскоре я снова провалилась в сон, несмотря на жажду и жгучую боль внизу живота.
Ночь не может длиться вечно, и утро бесцеремонно ворвалось в жизнь. Я проснулась от принудительного резкого кульбита, в результате которого очутилась на спине. Из-под жалюзи проникла полоска солнечного света. Дуглас с довольным выражением лица выжидающе уставился на меня, прижав мои запястья к кровати. Его черные волнистые волосы, до этого собранные в хвост, рассыпались по плечам. В миндалевидных черных глазах сквозила похоть. Тонкие губы искривились в приветственной улыбке. Вероятно, кому-то нравятся такие мужчины, но, вдобавок ко всем неприятностям, этот был еще и не в моем вкусе.