Я забуду тебя завтра...
Шрифт:
Как только я приняла вертикальное положение, а Грешник убрал ненужное в сторону, то сразу начал прощупывать кости голени. Я смотрела как большие пальцы медленно скользят от сустава щиколотки вверх до коленей, просчитывая выпирающие неровности, и боялась пошевелиться от осознания, что это не мой организм устал от боли и перестал воспринимать его привычным способом, а прикосновения Грешника не причиняют её. Вот он держит икры четырьмя пальцами, а подушечка большого ползет по поверхности берцовой кости, но чувствую я лишь его это и ничего более!
— Восемь переломов за три месяца только на одной ноге.
Из-за собственного
Он подтянул свой саквояж ближе и достал шприц и колбочку с какой-то прозрачной жидкостью. Тут я и напряглась.
— Что это?
— Антибиотики, — ответил Грешник, ломая верхушку. — Ты бегала раненной по лесу. Распорола себе подошву в хлам, получила касательное и вдобавок разбит нос. Это необходимо.
Он щёлкнул по пластмассовому корпусу и выпустил лишний воздух с тонкой струйкой жидкости. Порвав упаковку спиртовой салфетки и поднял на меня взгляд.
— Ложись на живот.
Я в ужасе перевела взгляд на иглу, по которой стекала жидкость. Уколы. Я до жути боюсь уколов…
— Мне тебя заставить?
Я вернула взгляд к нему и начала выполнять приказ, не прерывая зрительного контакта. Крепко зажмурилась лишь в тот момент, когда его пальцы коснулись моего бедра и начали поднимать полы халата выше. Всё тело сильно напряглось, пока подушечки скользили по коже, а руки стиснули ткань покрывала в кулаках. Дыхание застряло где-то в горле, потому что в этот раз его прикосновения не были такими, как раньше. Они были нежными, от чего я покрывалась мурашками.
— А ты не такая уж и скромница, да, Котёнок?
— Я вам не котёнок! — рыкнула я и тут же пожалела.
Охнув от того, что он крепко и бесцеремонно сжал одну ягодицу и склонился ко мне ближе, я внутренне сжалась, слушая его слова. Горячее дыхание опалило кожу за ухом, заставляя волосы на затылке встать дыбом, а от прикосновения его губ внизу живота всё вдруг стянуло узлом. Но самое противное, что страха я так и не испытала.
— Кажется, я уже говорил по поводу разговоров, Ко-тё-нок, — пальцы на ягодице расслабились и начали смещаться ниже, не обращая никакого внимание на стиснутые бёдра. — Но если огрызнёшся ещё раз, то сделаешь мне огромное… — он замолчал на мгновение, когда средний палец проник в меня до самой преграды и начал вырисовывать круги, оттягивая стенки, — одолжение.
Его действия вызвали во мне столько странных и неизвестных до сих пор ощущений, что я в изумлении распахнула глаза от понимания, что не хочу, чтобы он останавливался. А он и не спешил отстраняться или прекращать. Вдохнул через нос мой запах, утыкаясь им в волосы, и переместился на клитор.
Мое тело непроизвольно вздрогнуло, а с губ против
От его тихого гортанного смеха по телу прошла волна вибрации, а звук приятно отдавался в голове лёгким эхо.
— Ты была бы способной ученицей, Котёнок. Как обильно ты течёшь… Жаль, что тебе семнадцать.
Руки резко исчезли, а шею и щеку обдало холодом. Боже… Я была в ужасе с самой себя! Я ничего не сделала! Не остановила его, не возмутилась… Я даже не испугалась! Со мной что-то не так. Не может уважающая себя девушка из приличной семьи так себя вести!
— А-ах! — воскликнула я одними губами, когда игла воткнулась в одно из полушарий и жидкость начала проникать в мягкие ткани.
— Потерпи чуть-чуть.
Его голос был хриплым, но… нежным! С долей сочувствия, будто сам жалел, что причиняет лишнюю боль. Я украдкой посмотрела на него и снова отвела взгляд. Теперь я точно была уверена, что таких людей не встречала. Если начальник безопасности отца меня всего лишь пугал, то этот Грешник приводил в настоящий ужас. И трепет. Мне хотелось бежать от него и в то же время остаться. Что со мной не так?!
Когда игла покинула мою задницу, мужчина приложил к месту салфетку, и тут зажужжал его телефон. Грешник незамедлительно ответил, но слов звонившего я так и не разобрала. Сам же мой похититель сказал лишь пару слов, после чего поднялся и начал убирать использованные медикаменты, слушая, что ему говорят.
Я быстро села, прижав колени к груди и обняв их руками, и начала следить за ним. Иногда Грешник останавливался, вслушиваясь в слова собеседника. Иногда казалось, что он даже и забыл о его существовании, потому что придирчиво перебирал упаковки с препаратами и выдавливал на тумбочку рядом с кроватью таблетки, которые, по всей видимости, мне предстоит выпить. Но за долгие несколько минут разговора он не проронил ни слова. Казалось, собеседник и сам прекрасно знал вопросы, которые могли бы последовать, и отвечал на них заранее. Когда же взгляд блондина переместился на меня, я внутренне сжалась. Слишком внимательно он смотрел, будто речь шла обо мне. Внутри всё похолодело от мысли, что, наверное, в этот момент решается моя судьба, но чуть не вздохнула с облегчением, когда взгляд чёрных глаз переместился выше над моей головой.
О чём можно так долго говорить? Почему он не задает вопросов? Почему посмотрел на меня так, словно был готов придушить на месте? Что они там решили своей бандой?
— Хорошо. Я понял. Пришлю Тимура, он разберётся.
Тимур. Наверное, тот верзила-водитель, который вёз нас сюда. Его правая рука? Так ведь принято у них называть подобных людей? Спрашивать, естественно, я не стала. Спасибо. Хватило по горло его рук. Исподлобья наблюдала, как он убирает медикаменты, а затем кидает ко мне какую-то мазь, боясь выпустить его из зоны видимости. Сплошная боль по всему телу и затуманенный ею разум мешали думать или анализировать, хоть и надо было. Надо было задавать вопросы. Надо было пытаться найти выход, но сил уже ни на что нет.