Я же бать, или Как найти мать
Шрифт:
— Я ищу мать, не знаю, как сказать…
— Тихо! — буквально закрывает мне рот. Кладет свои руки поверх моих и, закрывая глаза, нажимает на них.
Боги, худая, а давит так, словно передо мной тяжеловес. Резко убирает ладони, открывает глаза и скептически смотри на меня.
— Ваша мать умерла. Вы здесь не по этому поводу.
— Я не то имел в виду. Я ищу мать… в смысле не свою мать… Святые ежики, как объяснить-то, — выдам свою историю и точно не разберу ясновидящая она или обычная шарлатанка.
— Желательно объяснять по-русски, к сожалению, других языков я не знаю.
Да что я теряю, сто баксов за прием? Чушь, у меня трусы стоят дороже.
— Два дня назад мне подкинули ребенка и как оказалось он мой. Я не имею никакого представления кто его мать. И теперь…
— У вас свербит во всех местах и хотите узнать кто и где его мать. Задача ясна. Скажите мне свое имя. Только настоящее.
— Павел.
— Хорошо, теперь молчите, Павел, закройте глаза и думайте только о том, что хотите вспомнить мать.
— Окей.
Слишком разукрашенная встает из-за стола, я тут же закрываю глаза и ощущаю, как ее руки опускаются мне на плечи. Дальше ведет вверх, к шее, заканчивая моей головой. Черт, сейчас я думаю только о том, как мне приятно, а не где Машина мать. Она точно ведьма, знает, что я обожаю, когда копаются в моих волосах.
— Коса. Длинная, толстая коса.
— Вы о чем?
— У женщины, которую вы ищите-длинная коса. Такую косу невозможно не заметить. Густые волосы пшеничного цвета… и выдающаяся коса.
— Я извиняюсь, но то, что вы описываете, смахивает на известную политическую личность… с косой. И смею вас разочаровать, она не в моем вкусе. Даже если я был вусмерть пьяным, мое опахало бы не встало.
— Рада за ваше опахало, но то, что надо-встало. А теперь тихо.
Слышу тяжелый вдох и то, как она тихо от меня отходит. А потом мои уши вянут от постоянно повторяющихся звуков, которые действуют как сирена. Господи, еще одна крикуша, которая не просто орет, а выдает такие звуки, как будто что-то смакует.
— Омммммм…..омммммммм…..омммммммм…оммммммм….омммммм…
— Вы там еще не поели? Может хватит трапезничать, Татьяна? Я понял, что вы едите что-то вкусное, но мы ищем мать.
— Омммм….оммммммм……омммммммм.
— Татьяна?
После разговоров о еде и отсутствии какого-либо ответа на мои вопросы, я почувствовал запах… колбасы. Что это за ерунда такая?! Открываю глаза, а передо мной уже сидит Татьяна, и нет, не с колбасой, а со свечкой, от которой несет самой настоящей копченой колбасой.
— Она была девушкой.
— Ну слава Богу, что не мужчиной. Я аж выдохнул. Облегчение-то какое, мама дорогая.
— Вы не воспринимаете меня и мои слова всерьез. А зря. Девушка, которую вы ищите была девственницей. Так понятнее?
— Определенно. Только…
— Тихо! Алкогольный дурман вам не дает вспомнить, что тогда происходило, но думаю, два озвученных мною фактора помогут сузить круг поиска.
— Стоп! Вы что-то путаете. Я не спал с ней, — вскакиваю с места, хватаясь за голову, на ходу вспоминая обрывки почти полуторогодовалой давности в алкогольном дурмане. — Да, мы тогда все перебрали и я, как и многие поддался искушению и воспользовался услугами агентства, но ничего не было! Когда она приехала в коттедж, я ожидал другую внешность, хотел настоящую, никем нетронутую простую девку. А когда она приехала…в общем она оказалась не в моем вкусе… полновата и с косой! Деревня, одним словом. И кроме как… отчитать ее перед друзьями за внешность и прочие заслуги, я ничего не делал.
Только сейчас понимаю, что все это время наяриваю круги вокруг стола. Осознаю всю абсурдность ситуации, но, когда смотрю в невозмутимое лицо Татьяны, понимаю, что она во многом права. Беда в том, что после того, как я фактически поиздевался над бедной девкой перед всеми, я совершенно не помню, что было дальше. Проснулся-то я один, но с легкостью мог ночью совершить какие-нибудь подвиги…
— Это полный капец.
— Что-то вспомнили?
— Если вы про подробности ночи, то нет.
— Попытайтесь вспомнить ее внешность.
— Я уже сказал, толстозадая и с косой. Я не помню ее лица. Совершенно. Может вам это покажется ужасным, но любой мужик, в каком бы он ни был состоянии, сначала оценивает фигуру. А если с ней все плохо, лицо и подавно не запоминается.
— Успокойтесь, — усмехается она. — Я не специалист по нравоучениям. Давайте вернемся к делу. Проблема в том, что я не чувствую эту девушку. Либо ее уже нет в живых, либо с ней что-то случилось. Вполне возможно, что ее физическая оболочка страдает.
— И что мне делать?!
— Искать ее, — туша свечку, спокойно произносит Татьяна. — Сейчас вы находитесь в раздрае и не обижайтесь, но мыслите вы не здраво. Остыньте и включите голову. Не мне вас учить, вы же сами только что сказали, что заказывали девушку в агентстве. Проверьте его. Правда, я абсолютно не чувствую здесь живой связи, но это первая лазейка, куда можно податься.
Смотрю на черноволосую ведьму и в который раз понимаю, что эта мадам не такая уж и дура. Не знаю какие у нее способности, но события той ночи могу знать только я и собственно та девка.
— Сколько я вам должен? — на ходу бросаю я, подходя к кейсу.
— Стойте! Вернитесь на место. Найти мать ребенка, это, конечно, важно. Но куда важнее сейчас-это, собственно, ребенок.
— И? — поворачиваюсь к ней и как завороженный иду к столу.
— Ваша дочь не приживется ни с одной няней. Ей нужны папа и мама. Если невозможно вместе, значит по отдельности. Пусть помогают знакомые, двоюродные братья, сестры, но никаких нянь в вашем доме. Сначала будет страдать ваш ребенок, девочка, если я не ошибаюсь. А затем закончится все тем, что вы разобьетесь на синей машине, которую решили купить накануне. Простите, в марках я не разбираюсь, думаю вы сами поняли о какой машине идет речь. Поэтому никаких нянь и синей машины. Но не будет машины, будет другое.