Я же бать, или Как найти мать
Шрифт:
— Может ты и прав. Только беда в том, что я совсем не знаю, где ее искать. Я перебрал весь список своих любовниц. Да я вспомнил всех, даже свою первую проститутку, прости Господи.
— А у вас их было много, в смысле девушек легкого поведения?!
— Нет, я имел в виду, что первая была она, ты идиот, Решетников!
— Ну я же просил.
— Ой, все. Неженка, ты мне лучше скажи, какие есть идеи по поводу поиска мамаши?
— Смеяться не будете?
— Попробую.
— Я в деревне сам вырос, и у нас там была гадалка. Ну называли ее, конечно, не так, ведьмой, если быть честным. Так вот, она у нас такие вещи людям рассказывала, что к ней с городов все съезжались. Она до сих пор жива, может вам стоит обратиться к экстрасенсам, ну или что-то типа того? Знаю, что многие не верят, но человеку, у которого есть деньги, на мой взгляд, терять нечего. Я бы попробовал. Они иногда в гипноз вводят, может вы что-то и вспомните.
— Если честно, я бы сказал, что ты полный идиот. Но в одном ты прав, мне терять и вправду нечего.
— Вот и Женя так сказала.
— Что сказала?
— Про экстрасенса, когда мы с ней обсуждали, как еще можно найти человека.
— Про Женю мне вообще не говори, я ей не доверяю.
— Но так или иначе ее помощь важна.
— Ты прав. Кстати, мне нужно ей срочно позвонить.
— Я пока в уборную и к малышке, можно?
— Можно.
Набираю Женю, та как специально не спешит отвечать.
— Да, дорогой Павел Александрович.
— Конечно, дорогой, такие бабки тебе плачу ни за что. Значит так, Женечка, с завтрашнего утра мне нужна круглосуточная няня. То есть та, которая и ночью сидит с ребенком. Я понятно объясняю?
— Вполне. Значит Машуня ваша. А я и не сомневалась. Сейчас этим займусь, утром получите няню.
— А теперь еще один вопрос, — игнорирую ее реплику про «а я и не сомневалась». — Машу надо чем-нибудь кормить на ночь?
— Да, можете ей сухарей дать. И десна подерет и вполне себе сытый продукт.
— А какие сухари? Я тут только вижу смеси, баночки с пюре, а сухарей не вижу.
— Вы серьезно?
— Да, — еще раз осматриваю полку. — Нет такого.
— Вам точно надо поспать, это была шутка! Дайте ей пару ложек кефира, а вообще сколько съест, столько и дайте.
— Я тебя придушу когда-нибудь.
— Сомневаюсь. Очнитесь, Пал Саныч, у вас впереди выходные. Почитайте на досуге литературу о питании шестимесячного ребенка, его развитии и прочем! Будьте вы мужиком, в конце концов!
Я даже не успел ей ничего ответить, ибо она просто положила трубку.
— Ну получишь ты у меня мужика. Труперда!
— Павел Александрович! Там, кажется, беда с ребенком, — запыхавшись произносит Толя.
— В смысле?!
— Пойдемте скорее.
Глава 6
Бегу вслед за перепуганным Решетниковым, а у самого картинка в голове, что Тима разодрал малявку или та все-таки сломала себе шею. Господи, ну я и кретин. Вбегаю в комнату и застываю. Полная тишина и картина маслом. Маша сидит на кровати, почти радостная и вся перепачканная какашками, а рядом снятый памперс. Так и знал, что плохо его закрепил!
— Господи! Что ж за ребенок-то?! — подхожу к ней ближе и не знаю за что взяться. Мать моя женщина, вся кровать в какашках, а Маша еще тянет руки ко рту. — Фу, нельзя, — одергиваю ее ладошки и задерживая дыхание беру ее на руки.
— Что делать-то теперь? — пищит под ухом Толя.
— Ты тупой что ли?! Мыть! Меня сейчас вырвет, сними срочно постельное белье, — на ходу кричу я, неся Машу в ванную.
А дальше начинается похожая на вчерашнюю процедура, только теперь мыть ее надо всю. Искренне надеюсь, что она ничего не успела съесть. Может и вправду голодная? Но не есть же собственные отходы!
— А я вам говорил, что нельзя ее оставлять одну, тем более на вашей кровати.
— Заткнись! Лучше помоги мне.
— Чем?
— Возьми в руки душ и поливай на нее.
— Может перчатки наденете?
— И скафандр. Толя, не тупи! Я и так в дерьме.
— Хорошо, хорошо. Понял.
* * *
Не знаю зачем Решетников решил остаться у меня ночевать. Но к своему стыду, я был рад, что не один. Так менее страшно. И хоть одна ночь с Машей мне уже знакома, но что выдаст эта неизвестно.
— Ну что, ты понял, как ее покормить?
— Слушайте, ну вот в брошюре пишут, что объем пищи в граммах у шестимесячного ребенка-тысяча грамм.
— Святые ежики, это что получается и килограмм какашек?!
— Понятия не имею. Но суть не в этом, пятиразовое питание, последний прием пищи перед сном-кефир или смесь.
— Да, Женя сказала кефир. А может она все-таки не голодна?
— Ну давайте попробуем. Так, где у нас кефир?
Толя открывает холодильник, берет оттуда бутылку с кефиром, достает ложку и ставит передо мной.
Как кормить ее, мы так и не поняли, специального стульчика Женя почему-то не заказала. Пришлось сажать беспокойную Машу к себе на колени, а Решетников принялся тыкать в нее ложкой, на что Маша начала не только отворачиваться, но и заливаться плачем.
— Значит она не голодна, — выдал вердикт я, сомневаясь в своем решении.
— Скорее всего. Ужас, как-то тут все запутанно пишут, я со своим дипломом отличника не очень-то и понимаю.
— Ой, да пошли они. Как-то мы выросли и без всех этих кормовведений. Хочет есть-поест, не хочет-меньше будет мочиться и какаться.
— В логике вам не откажешь. И все-таки почему она так плачет?
— Потому что у нее режутся зубки.
Наверное, после трех непрерывных часов Машиного плача, Решетников мысленно помолился, что переболел свинкой. По глазам вижу-хочет домой. Да хоть куда, главное отсюда сбежать.
— А помните записку?
— Записку, на которую вы с Женей наставили своих пальцев, а чьи-либо еще на ней не были обнаружены? Да, безусловно помню.
— Я не об этом. Там было написано, что ей нравится песня из «Укрощение строптивого». Давайте включим?