Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души (Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3)
Шрифт:
– Разве можно заранее знать, что из ребенка получится? – возразила я, застегивая кофту.
Я оделась и поцеловала деда в щеку.
– Спасибо, дедушка. Я теперь твоя должница. Я это никогда не забуду.
– Анечка, о чем ты говоришь? Мы же все люди… На этот раз бог отвел, спасибо ему. – Дед Герасим поднял пистолет с пола. – Тебе, дочка, он нужен?
– Нет.
– Тогда я его себе возьму. Я оружие собираю. Жизнь сейчас, видишь, какая пошла. Нужно уметь за себя
Я с опаской посмотрела на разрисованную спину голого детины и спросила:
– Он мертв?
– Мертвый. Пуля в самое сердце попала.
– Дед, а что с трупом-то делать будем?
– Как что? Дождемся первых петухов, и ты меня в райцентр до отделения милиции подбросишь.
– Зачем?
– Как зачем? Сдаваться пойду. Честно признаюсь, что убил подонка, а ты подтвердишь. За чистосердечное признание меньше дают.
– Ты что, дед, в тюрьму, что ли, собрался?
– А куда мне деваться, я ж человека убил.
– Да ты что, дед? Ты что, такой честный, что ли?! Кому на фиг твоя честность нужна? Ты что, и в самом деле из-за какого-то урода за решетку собрался? Не вздумай идти в милицию, – жалобно взмолилась я. – Не вздумай.
– А что ж мне делать? – вконец растерялся дед. – Я человек старый, мне много не дадут. Я три войны прошел. Участник Великой Отечественной, ветеран труда. Должны же это принять во внимание.
– Да никто это на заметку брать не будет. Ты же сам знаешь, что сейчас честного человека засадят и глазом не моргнут. Сдашься – и на тебя еще пару убийств повесят.
– Каких?
– Откуда я знаю. Может, в соседней деревне тоже кого-нибудь убили, а преступника не нашли.
– А я тут при чем?
– Милиция не станет разбираться, при чем ты или ни при чем, менты считают, что если дали десять лет, там можно дать и двадцать. – Я немного помолчала и сказала как можно убежденнее: – Дед, если бы все были такие честные и за свои поступки отвечали, то на всех просто бы тюрем не хватало. Всех бы пересажали, и работать бы некому было. Если власть не может разобраться и защитить нас от подобных подонков, то придется это сделать самим.
– Ты это к чему клонишь?
Я вновь замолчала и представила, как дед сдается ментам и меня признают потерпевшей. Тут же откроется мое настоящее имя, и во всех газетах появятся ехидные статейки о том, как звезду экрана чуть было не изнасиловал уголовник, да еще в какой-то глухомани, в полуразвалившейся избе. Нагрянут милиция, пресса… Только не это!
– Понимаешь, дедуля, о трупе не обязательно сообщать в милицию. Мы можем похоронить его сами.
– Ты предлагаешь его закопать? – деловито поинтересовался дед.
– Вот именно. Закопать вместе с пистолетом.
– А пистолет-то зачем?
– Вещественная улика.
– А может, я его лучше хорошенько спрячу? Что ж такому добру пропадать.
– Смотри, дед.
– Анечка, я его, ей-богу, хорошо спрячу. Ни одна живая душа не найдет.
– Ладно, уговорил.
Посмотрев на лежащий на полу труп, я почувствовала тошноту, и прикрыла ладонью рот, чтобы сдержать рвотный спазм.
– Дед, давай его в покрывало завернем.
– Давай, – напуганный не меньше меня, дед кинулся за покрывалом и на удивление бережно расстелил его на полу.
– Ты точно знаешь, что он мертв?
Я подозрительно посмотрела на деда и отметила тот факт, что он в погребе зря времени не терял. Скорее всего дедуля не только разбирал выход, но и приложился к очередной бутылке самогонки.
– Дед, ты уверен, что уголовник не оживет? – вновь повторила я вопрос.
– Мертвее не бывает. Не веришь – сама проверь, – дед пьяно усмехнулся.
– Я на него смотреть не могу.
– Ань, а мы его что, в моем подполе зароем?
– Зачем же в подполе? Деревня большая, места много. Каково потом придется, если будешь знать, что в подполе труп?
– А тогда где?
– Ну сам подумай. Разве места мало? Скоро светать начнет, бабки проснутся. Нужно это сделать как можно быстрее. Главное – выбрать место, чтобы земля была хорошая, рыхлая. Чтобы копалось легко. Ты так набрался, что с тебя, по всей видимости, толку будет мало. Все на мои хрупкие плечи ляжет…
– Ничего я не набрался, – обиделся дед. – Я за тебя переживал. Места себе не находил, вот и выпил немного.
– Так уж и немного?
– Я тебе говорю – чуть-чуть. Слушай, мы его на кладбище закопаем.
– Где?
– На кладбище. Оно тут совсем рядом. Кладбище заброшенное, там уже давно никого не хоронят. До него никому дела нет.
– Схоронить труп на кладбище это, конечно, по-человечески, – с важным видом заметила я, – но возиться с могилой ночью на заброшенном погосте жутковато.
– Не бойся. Я на этом кладбище даже закрытыми глазами любую могилу найду.
Не теряя ни минуты, я бросилась к своей машине и подъехала к дедову дому. Вытащив покойника в покрывале на улицу, мы с огромным трудом затолкали его в багажник, который не хотел закрываться.
– Это ж надо такому громиле вымахать, – от беспомощности не на шутку занервничала я.
– Багажник у тебя маленький, – под руку ворчал дед.
– Багажник у меня нормальный. Просто он на такие большие трупы не рассчитан.