Я. Люди. События. История четвертая
Шрифт:
На следующий день меня пригласил к себе следователь.
Оказывается, гражданин Цацуненко указал на Прасолова, как на человека, который мог ему отомстить. Прасолов, с его слов, затаил обиду, вышел на свободу и теперь по очереди избавляется от свидетелей его уголовного дела.
Всё, как по писанному...
Сказать точно, управлял ли Прасолов автомобилем, на котором Цацуненко ехал домой поздним вечером, сам Цацуненко утверждать не мог. На голове водителя была бейсболка, в салоне было темно.
Рано утром милицейские ввалились в дом Ярослава Прасолова, провели обыск, ничего подозрительного не обнаружили (бейсбольную биту я прихватил с собой и спрятал в надежном месте) и отвезли Прасолова в участок, где предъявили обвинение в нападении на Гордея Цацуненко. Ярослав Прасолов заявил, что на вчерашний вечер у него есть алиби. Алиби - это я, Роман Хруцкий. Я приходил к нему, и мы долго разговаривали. О чем? Не имеет значения, к делу это не относится.
Я подтвердил, что пробыл у Ярослава Прасолова с такого-то по такое-то время.
Получилось, что на момент нападения на Цацуненко Прасолов находился в своей квартире вместе со мной.
Ярославу помогло еще одно обстоятельство: вещество, которое обнаружено в крови Рыбальченко после тщательного исследования в токсикологической лаборатории, хотя и относится к курароподобным ядам, но не применяется на спецпредприятии по отлову бродячих животных, на котором работает Прасолов.
Ярослава Прасолова пришлось отпустить за недостаточностью улик...
А я вновь подумал о себе, как о горе-прорицателе. Я ошибся. Рыбальченко не пытался убить Цацуненко, своего подельника, изобразив ограбление, Цацуненко и Рыбальченко заодно. Нападение на Цацуненко было инсценировано. Зачем? Якобы, это еще одна месть Прасолова. Изменен только способ расправы.
Актеры-самоучки разыграли всё отлично, подтолкнули следствие в нужном им направлении. Но никак не учли, что к волку-одиночке Прасолову кто-то придет в гости в поздний час и станет его алиби. И самое главное - исчезнет важная улика.
Теперь Рыбальченко в курсе, что я обо всем догадался. Его подельник Цацуненко поспешил доложить сразу после моего ухода из больницы. Я опасен для Рыбальченко, человека безжалостного. Что ему стоит закрыть мне рот раз и навсегда?
Получается, за мою жизнь не дадут и ломаного гроша? Получается так.
Я не собираюсь играть в кошки-мышки, воевать с преступным миром в лице Рыбальченко, и опять же подставлять своих близких. Я пойду и поделюсь своими соображениями со следователем. Тем более, далеко от участка я не ушел... Так и сделать? Или геройствовать? Ради кого? Ради чего? Ради игры, которая меня заводит?.. Или всё дело в Наташке? Я не знаю, как повернется следствие, причастна ли она к преступлениям? Вдруг Рыбальченко не станет скрывать имена своих подельников? Вдруг ему помогал не только Цацуненко?
Что будет, то и будет. Моя нерешительность, промедление поможет Рыбальченко убрать слабое звено, Гордея Цацуненко. Нет Цацуненко - нет проблемы. Расколоть Рыбальченко весьма сложно. Чистосердечное он не напишет. Нужны доказательства.
Я решительным шагом вернулся в кабинет следователя...
Спустя время следователь сидел в больничной палате Гордея Михайловича Цацуненко и вел допрос. Цацуненко недолго увиливал, в итоге во всем признался. И перебрался в тюремный лазарет.
А Рыбальченко оказался в СИЗО.
Вечером Наталья рассказывала мне в лицах, как происходило задержание Матвея Рыбальченко. Я слушал, не перебивая, и изображал крайнее удивление. Не думаю, что Наталья купилась на мой удивленный вид. В конце монолога сказала:
– Проходя по коридору в наручниках, Рыбальченко повернул голову в мою сторону и процедил сквозь зубы: "Пригрел змею на груди". К чему бы это? Можно подумать, я в чем-то перед ним виновата... Рома, признайся, ты причастен к его задержанию?
– Я проводил собственное расследование по твоей просьбе.
– Это я знаю. Хочу разобраться...
– Наталья, я давно хотел с собой поговорить.
– Только не говори, что ты нашел другую, - нервно хихикнула она.
Она хотела меня сбить с мысли, ей это не удалось. Я был решителен. Настало время во всем разобраться. Мне нужна правда. Любая.
– Наверное, ты никак не ожидала, что всплывут старые грехи. Весь план Рыбальченко базировался на одном человеке. На убийце твоей сестры Норы, на Ярославе Прасолове, который отсидел положенные по суду одиннадцать лет и недавно вышел на свободу. Недаром ты тряслась, как осиновый лист, когда узнала о нападении на Рыбальченко. Ты сразу догадалась, кто мог это сделать.
– С какой стати мне трястись? Я была свидетелем, честно обо всем рассказала. Не я же его приговорила к одиннадцати годам лишения свободы!
– А ты не нервничай.
– Я не нервничаю. Я не пойму, в чем ты меня подозреваешь?!
– Я подозреваю тебя в даче ложных показаний. Сама расскажешь, как было дело, или предоставишь эту возможность мне, а по ходу рассказа будешь корректировать?
– Мне нечего тебе рассказывать, - пролепетала жена.
– Ничего другого я от тебя не ожидал, - с явной угрозой в голосе произнес я.
– Ты упустила свой шанс.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Если бы ты честно обо всем рассказала, мы бы могли... жить дальше без твоего прошлого.
– Рома, зачем тебе уходить в прошлое!
– в отчаянии воскликнула жена.
– Я же не спрашиваю, как ты жил до меня, - сверкая глазами, она "бросила камень в мой огород".
– Наташа... Мы должны откровенно поговорить.
– Ром, ты меня любишь? Хотя бы капельку?
– Люблю, - сухо ответил я.
– Мне тебя жаль, не скрою. Ты запуталась. Давай распутывать клубок вместе.