Я. Люди. События. История четвертая
Шрифт:
– Вместе, - чуть слышно повторила она.
– Звучит обнадеживающе...
Наталья глубоко вздохнула, как перед погружением в морские глубины, и начала рассказывать...
После ресторана они вчетвером поехали на квартиру, которую бизнесмены использовали для развлечений. Наталья была пьяненькой, плохо соображала, потому и согласилась, а Нора не хотела возвращаться к жениху.
Они разделились на пары. Наталья с Рыбальченко уединились в единственной комнате, Нора с Куропаткиным остались на кухне. Спустя короткое время из кухни послышался громкий голос Куропаткина. Потом вскрик Норы. Когда
Уже после случившегося Рыбальченко рассказал Наталье следующее.
Мать Гаврилы Куропаткина умерла, когда мальчику не было шести. Отец быстро женился, привел в дом новую жену, мачеху для сына. Мачеха относилась к мальчику неплохо, но была очень требовательной. И постоянно говорила: "Ты не так делаешь". Чтобы он не делал, всё было не так. Будто бы безобидная фраза, но со временем она начала приводить мальчика в бешенство, он терял над собой контроль. В заброшенном сарае он соорудил чучело, прицепил на грудь чучела картонку с надписью "мачеха" и после очередной фразу "ты не так делаешь" бежал сломя голову в сарай и колотил чем только мог по чучелу, представляя его мачехой. Злость быстро проходила, мальчик возвращался домой. О всплеске агрессии напоминали красные глаза и иногда сбитые костяшки рук.
Когда Гавриле исполнилось шестнадцать, он убил мачеху. Заранее позаботился об алиби - ночевал у друга, отец в ту ночь был на дежурстве. Из квартиры Куропаткиных пропали деньги и ценные вещи, поэтому следствие пришло к выводу - убийство совершили грабители. Повезло мальчишке, иначе тоже стал бы жертвой грабителей. Деньги подросток постепенно растратил, а немногочисленные ценные вещи закопал в лесу и не оставил отметины, чтобы не появилось желание их откопать, сдать в скупку и тем самым выдать себя.
Случаи агрессии случались и позже. Но дело ограничивалось одними кулаками. До убийства точно не доходило. И вот...
Когда он принялся разрезать торт на ровные кусочки - очень старался, мачеха приучила к аккуратности, ничего не подозревающая Нора взяла в руки другой нож, встала рядом и заявила:
– Дай я разрежу, ты не так делаешь.
– И тем самым приговорила себя.
Обезумивший Куропаткин вырвал из ее рук нож (его нож был испачкан в креме, а он был аккуратистом - странное поведение при безумии) и одним сильным ударом убил женщину.
Куропаткин быстро опомнился. Увидел, что сотворил и начал рыдать и валяться по полу. Рыбальченко решил прикрыть друга и компаньона. Но в первую очередь думал о себе - Гаврилу "закроют", он скиснет, признается в убийстве Норы Эльциной, а потом и в других делишках, коих за плечами столько, что не все сразу вспомнишь. Но малой толики хватит, что получить пожизненный срок.
Наталью запугали. Она согласилась помочь. Кто ее осудит - сестру не вернешь, а жить хочется...
Кроме трех "свидетелей" того, что Нора ушла с Прасоловым, нужен был еще один - работник кафе. Им оказался Гордей Цацуненко, мечтавший открыть собственное заведение общественного питания. И его мечта сбылась...
– Тебе тоже заплатили?
– спросил я.
– Да. Но я не хотела брать деньги. Потом подумала - на что буду жить? Платят мне копейки, грозят сокращением... Рома, надо было тебе давно всё рассказать. Но я подумала, дело прошлое... Зачем прошлое ворошить... Рома, я виновата... Знаю... Рома, Ромочка, пожалуйста, не бросай меня. Я не могу без тебя. Я люблю тебя. Прости меня, Ромочка...
Я ее простил. Я добрый самаритянин.
И все равно горе-прорицатель...
Ночью у Наташки случился сердечный приступ. Пока ехала "Скорая" я бегал по квартире, искал лекарства, что-то ей предлагал... Она сжимала посиневшие губы и виновато смотрела на меня...
В больнице жена пробыла неделю, потом запросилась домой.
Я договорился с участковой медсестрой, чтобы она приходила делать ей уколы - нельзя прерывать на полдороге процесс лечения.
Наташка шла на поправку. Мы начали выходить на улицу, гулять по парку. Осень плавно переходила в зиму. По утрам уже подмораживало. Днем солнце выглядывало редко, совсем нас не баловало. Наташка куталась в теплое пальто, засовывала ладошку мне в карман. Я сживал ладошку своей горячей рукой.
– Ромка, когда я окончательно поправлюсь, давай возьмем ребенка из детского дома? Мальчика или девочку. Нет, лучше девочку, мальчики у нас есть. Ты согласен?
– Почему, нет. Какие наши годы. Воспитаем.
– Вот и отлично, - повеселела жена.
С того дня она стала прежней Наташей. Двигалась скоро, улыбалась, делала по дому нехитрую работу. Медсестра по-прежнему приходила к нам. Теперь два раза в неделю.
Ничто не предвещало трагедии.
Однажды я вернулся домой, привычно объявив о своем появлении:
– Я дома! Наташка, ты чего сидишь в темноте?
Я с улицы заметил, что наши окна не освещены. Решил - жена задремала.
– Наташка, просыпайся!..
Она лежала в кухне на полу. Вокруг головы образовалась красная лужица. Не отдавая отчета своим действиям, я сбегал в ванную, схватил полотенце, принялся прикладывать полотенце к разбитой голове жены. Звать ее, трясти...
Позвонил детям. Они приехали быстро. Все это время я сидел рядом с телом жены и держал на ее голове полотенце, пропитанное кровью.
Когда к человеку подкрадывается горе, он часто совершает поступки, не поддающиеся объяснению.
Оказалось, у Натальи резко упало давление. Закружилась голова. Она упала и ударилась виском об угол кухонного шкафа. Смерть была мгновенной...
Мы похоронили Наталью. Дети перебрались ко мне, не хотели оставлять меня одного наедине со своими мыслями.
Спасала работа. Но я постоянно возвращался к событиям недавнего прошлого. Жалел, что докопался до истины. Заставил жену вернуться в прошлое.
Жили-были три сестры, не осталось ни одной...
Я все больше погружался в сумрак. Мальчишка волновались за мое здоровье. Отец предлагал пойти на прием к врачу.
– К какому врачу? К психотерапевту? Или к психиатру? - взвился я.
– Или сразу - вызвать спецбригаду, чтобы отвезли меня в психушку?