Я. Люди. События. История четвертая
Шрифт:
И что мне прикажете делать? Как узнать правду? И нужна ли она мне?
Я точно знал - не отступлю.
Что меня сразило наповал больше всего? Не то, что моя жена лжесвидетельствовала, хотя никаких подтверждений этому у меня пока нет, а то, что я, прожив с ней некоторое время, так и не распознал эту женщину.
Чем дольше я размышлял, тем больше убеждался в своей правоте - в деле об убийстве Норы Эльциной все не так, как на бумаге, в уголовном деле. Уголовный срок получил не тот человек, не настоящий убийца.
К чему бы... случайным знакомым так заботиться о бухгалтере без опыта работы или с мизерным опытом работы, что одно и тоже. Кем Наталья приходится двум бизнесменам? Будто бы никем, случайная знакомая, коих у них было предостаточно. И вдруг сразу "из пешки в дамки" - усадили на должность главбуха. Имеет место быть шантаж?
Конечно, можно, открыться Наталье: "Я читал уголовное дело, я все знаю"... Выдержать паузу и ждать. Посмотреть на ее реакцию. Будет молчать, расскажу о своих догадках. И опять буду зорко следить за ее реакцией.
Я знаю и одновременно не знаю свою жену. Согласно первому утверждению я уверен - Наталья будет стоять на своем. В ее интересах, чтобы я ошибся в своих предположениях. А где доказательства? Доказательств у меня нет. И вряд ли будут. Все участники уголовного дела не скажут мне правды, потому как чистосердечные признания не в их интересах.
Но я не сдамся. Слабое звено в цепочке подозреваемых - моя жена. Она женщина, ее можно запугать. Как бы мне не было противно.
Я ей скажу: "Дело твое, но стоит задуматься, отчего стали происходить странные нападения? Сначала на Рыбальченко, но ему дико повезло, потом на Куропаткина, тому повезло меньше. И почему именно сейчас, спустя одиннадцать лет после суда над Прасоловым?" Невзначай поинтересоваться: "Не знаешь, он вышел из колонии? Вернулся в город?"
Я целый день собирался с мыслями, ничего делать не мог, в итоге передумал вести откровенный разговор с женой. Решил зайти с другого края.
Адрес, по которому проживал Ярослав Прасолов, мне был известен. Как известно место его работы - фирма "Забота", которая занималась... отловом бродячих животных. Странное название для фирмы с подобным видом деятельности...
После окончания рабочего дня я еще долго сидел в своем кабинете, размышлял, потом отправился на квартиру Прасолова.
Человек, открывший мне дверь, никак не выглядел на сорок семь лет. Время, проведенное в колонии, никого не красит, не молодит, включая и Ярослава Прасолова.
Я не стал вилять, сразу назвал себя - Александр Хруцкий, муж Натальи Эльциной.
– Чего надо?
– со злостью спросил Ярослав.
– Хочу знать правду. Я уверен - вы не убивали свою невесту Нору.
– Какая теперь разница - убивал, не убивал, я свое отсидел, все одиннадцать лет. И теперь хочу начать новую жизнь.
Мне надоело вести разговор на лестничной клетке, я протиснулся в захламленную прихожую.
– Чего ты, чего?
– возмутился Ярослав.
– Я тебе в гости не звал!
– Я вы знаете, что недавно был убит Гаврила Куропаткин? Тот самый человек, который выступал свидетелем в вашем уголовном деле. Он тогда утверждал, что вы вместе с Норой покинули ресторан. А другой свидетель, Матвей Рыбальченко, едва остался жив. На него тоже совершено нападение.
– И чо?! Я-то тут при чем? Не при делах я?
– Это вы в милиции расскажите, когда вас задержат по подозрению в убийстве Куропаткина и в нападении на Рыбальченко. А милиция рано или поздно обязательно на вас выйдет. Метод убийства уж очень необычный.
– Какой еще метод?!
Я откровенно всё рассказал, углубился во все тонкости, поразил, а может быть и не поразил, своими познаниями, не забыл сделать выводы.
– Это не я!
– нервозно взвизгнул Ярослав и сразу сник.
– Сам подумай, зачем мне его убивать? Дело прошлое.... Не скрою, я сомневался в том, что убил Нору. Сначала согласился - да, убил. Но потом задумался. Долго думал, все эти годы...
– И что надумали?
– спросил я, не дождавшись продолжения.
– Должен был я хотя бы что-то вспомнить, должен! Ну, никакого проблеска! Даже не помню, как домой вернулись.
– Вдвоем? Вдвоем с Норой вернулись?
Вопрос очень удивил Прасолова.
– Вдвоем, - с трудом выговорил он с явным сомнением в голосе. И опять сорвался на крик, - не помню я, черт побери! Утром проснулся, лежу на полу, в руке нож... И Нора рядом лежит... вся в крови. И лицо белое-белое... Неживое. Я Натке позвонил... Она примчалась, милицию вызвала, меня забрали...
– Вы ревнивый?
– Что?
– не сразу сообразил Ярослав. Он опять оказался в том жутком прошлом и не успел вернуться в настоящее.
– Вы... ревновали свою невесту?
– Вообще-то нет, но как выпью, крыша съезжала. Она красивая была. Они будто бы тройняшки с сестрами, но все разные. Я легко их различал. Нора самая красивая. Я ее очень любил. И она меня любила... Я ведь... двоих тогда убил. Нора ребенка моего носила... И почему я не умер в колонии? Лучше бы умер.
– Ярослав, вы опять можете угодить в колонию по ложному обвинению.
– Опять... Это все слова. Зачем это тебе, мужик? В чем твой интерес?
– Мне нужна правда. Мне не нравится, что настоящий преступник ловко уходит от наказания, а другой человек становится невинно осужденным.
– Если бы не Натка... Ей я поверил тогда...
– Вы заходили в ресторан за Норой?
– зашел я с другой стороны.
– Снова здорова, - хлопнул себя по бедрам Прасолов, - чего ты пристал, как банный лист?! Если я ничего не вспомнил за одиннадцать лет, то не вспомню и сейчас. Иди отсюда подобру-поздорову. Не береди мне душу.
– Я-то уйду, а ты сядешь за убийство Куропаткина и за покушение за Рыбальченко. Тебя оговорили тогда, одиннадцать лет назад, оговорят и сейчас. Кому-то очень это нужно. Преступник преследовал свои цели, ты очень кстати вышел на свободу.