Я. Люди. События. История четвертая
Шрифт:
– Так уж и законопослушные, - не поверил я.
– Горбатого могила исправит.
– Занижение налоговой базы имеет место быть. Или по-русски: налоги в казну не доплачивают. Ничего удивительного в этом нет. Не хочется людям делиться с государством, и таких жадин-говядин пруд пруди. Кому я объясняю?!
– Наше предприятие честно платит налоги.
– Потому что ваше предприятие - солидное акционерное общество, которое дорожит своей репутацией. В руководстве сплошь люди сознательные, честные. В девяностых... Рома, не о том говорим, - отмахнулась Наталья.
– А если ниточки тянутся из далекого прошлого? Из тех же девяностых?
– Зачем было ждать столько лет?
– Месть надо подавать в холодном виде. Или обиженный человек не имел возможности отомстить обидчику - находился далеко... В местах лишения свободы, к примеру.
Наталья попыталась скрыть свое напряжение, но меня не проведешь.
– Тебе что-то известно? Если известно, скажи сразу.
– Рома, мне ничего не известно, - констатировала жена.
– У меня с Матвеем и Гаврилой было шапочное знакомство. И не смотри на меня, как Ленин на буржуазию, я ни с кем из них не спала. Спустя годы мы случайно встретились, я искала в то время работу, сказала им об этом, они спросили, чем я занимаюсь, я ответила. Меня пригласили на должность бухгалтера, со временем повысили до главбуха. Как раз бывшая главбух ушла на пенсию. Кому я всё рассказываю! Ты и так все это знаешь.
Все, да не все, - подумал я...
Мне хотелось поговорить с собачником, но следователь отказался дать мне его координаты, что и понятно - кто я такой! А Матвей Рыбальченко ничего не знал о своем спасителе. Оставалось отправиться вечером в сквер, где произошло утреннее происшествие, и самостоятельно поискать свидетеля и спасителя.
Но ближе к вечеру позвонил сын Мишка и сообщил, что они с Федором придут к ужину. Дед тоже будет, он и ему позвонил и пригласил от нашего имени. Меня, как обычно, поставили перед фактом. Но я был рад этому известию. Встреча с детьми, которые не баловали меня своими визитами, всегда была за счастье. Прежде чем расстаться до ужина все-таки не удержался, задал всего один вопрос:
– Что-то случилось?
– Чтобы ты дожил до вечера, сообщаю - ничего не случилось. Новостей нет, ни хороших, ни плохих, просто соскучились. Нельзя?
– Можно и нужно!
– расчувствовался я.
В связи с семейным ужином прогулку по скверу пришлось перенести на завтра.
Ужин прошел в дружественной обстановке: я, как всегда, люблю употреблять в речи штампы из информационной программы "Время" времен развитого социализма. В присутствии детей и отца у меня всегда отличное настроение, я забываю о проблемах. Наталья тоже выглядела успокоенной. Тем более, здоровье Матвея Рыбальченко у медиков опасения не вызывало...
Поздно вечером, когда принял душ и выключил воду, я услышал, как Наталья с кем-то разговаривает по телефону. Слов было не разобрать. Телефонный разговор прервался до того, как я покинул ванную. Наталья сделала вид, что спит. Я лег рядом. Сна не было. Настроение резко ухудшилось. Я таращился в потолок.
Не поворачивая ко мне головы, Наталья сообщила:
– Матвей звонил.
– Как он?
– Гораздо лучше. Уверенно идет на поправку.
Позвонил за полночь, чтобы сообщить, что он идет на поправку, - подумал я и показательно зевнул - якобы нет дела ни до звонка Матвея, ни до самого Матвея. И вообще - ужасно хочу спать, нечего мне тут изливаться в объяснениях.
Как я могу разобраться в деле нападения, если от меня скрывают правду?! Что они все недоговаривают?
Гаврила Куропаткин, когда примчался сегодня в больницу, выглядел так, как будто только что узнал о смерти близкого родственника. Верхняя губа нервно дергалась, смотреть неприятно. Порхал над другом, как заботливая матушка. То подушку поправит, но стакан воды подаст. А едва заметный след от укола рассматривал так пристально, словно тот даст ему ответ на вопрос - кто покушался на жизнь Матвея Рыбальченко. Руки у Гаврилы так дрожали, что вода из стакана выплеснулась прямо на постель. Гаврила долго извинялся, ладонями сушил мокрое пятно. Со стороны его поведение выглядело подозрительно.
О чем тревожился? Боялся за свою шкуру? Или был расстроен, что покушение не удалось довести до конца?
Виновен? Не виновен? Если не Гаврила, то кто? Что-то мне подсказывает, что злодей ему известен. И не только ему.
О чем Наталья разговаривала с Матвеем? И с Матвеем ли?
Я не буду опускаться до того, чтобы копаться в ее мобильном телефоне.
Если Матвей позвонил ей только для того, чтобы успокоить, то почему Наталья обеспокоена?
Как бы я сам не был обеспокоен, сон подкрался незаметно. Я не успел окончательно погрузиться в сон, чтобы ничего не слышать, как на поверхность меня выдернул голос жены, которая решила, что я по-прежнему не сплю:
– Рома, представляешь, в него выстрелили из пневматического ружья с летающим дротиком.
– В кого?
– спросонья не понял я.
– В Матвея, в кого же еще.
– Наталья повернулась ко мне и шепотом затараторила, - преступник использовал курареподобный препарат, который приводит к временной парализации. Человек падает, как бревно, и... делай с ним что хочешь. Хочешь палкой или бейсбольной битой бей по голове, хочешь души голыми руками... Передозировка курареподобным препаратом приводит к летальному исходу. Хотелось бы знать, почему преступник не довел дозу яда до нужной смертельной дозы. Меньше было проблем. А то выстрелил, парализовал и собрался добить Матвея бейсбольной битой. Зачем?
– Возможно, хотел что-то ему сказать перед смертью, - пораскинув мозгами, ответил я. Сон как рукой сняло.
– Матвей тебе поэтому звонил? Сообщил последние новости?
– Естественно. А ты о чем подумал?.. А что ты имел в виду, когда говорил о желании преступника высказаться?
– опомнилась жена.
– Ты предполагаешь, что прежде чем добить свою обездвиженную жертву, он хотел объяснить причину своего нездорового желания? Но зачем ему убивать Матвея? Неужели это все-таки месть? И корни преступления тянутся из далекого прошлого?
– Получается, что так, других соображений у меня нет.
– Откуда у преступника пневматическое ружье с летающим дротиком, откуда он взял курареподобное вещество? Ты что-нибудь понимаешь? Я - нет. Где можно взять эту гадость? В магазине точно не купишь.
– Да уж. В свободной продаже яда кураре и им подобных нет.
– Получается он, преступник этот, имеет свободный доступ к этому страшному веществу... в виду своей профессии. Или кто-то из его ближайших родственников имеет доступ. Что за профессия? Лично мне ничего не известно. Рома, ты все знаешь, - польстила мне жена, - вот скажи, где применяют пневматические ружья с летающим дротиком для усыпления... нет, усыпление ему не подходит - смысла нет усыплять, жертва не услышит его пламенную обвинительно-объяснительную речь, - на ходу размышляла она, - где применяются такие... средства для парализации? А?