Я. Люди. События. История пятая.
Шрифт:
– Но вы обязаны пойти к Юле и честно обо всем рассказать. Сейчас вы не задумываетесь о своих поступках, считаете их правильными, но жизнь коротка, и на склоне лет вы окунетесь в воспоминания, переосмыслите свои поступки и будет казнить себя за все обиды, которые вольно или невольно нанесли другим людям... Зачем я всё это говорю? Мысли вслух...
– Послушайте, давайте я вызову "Скорую", на вас лица нет.
– Не нужно, я доберусь до дома, отлежусь и все будет нормально. Но обещайте мне...
– Я обещаю пойти к Юле и покаяться.
– Сейчас с Юлей встретиться проблематично. Я дам вам номер телефона ее сестры, она устроит вашу встречу... Не хочу ваш шантажировать, но если вы не сдержите слова, то вам придется нести ответ уже не перед Юлей. Не только перед Юлей.
– Я сдержу слово. Обещаю...
Я сел в свой автомобиль, доехал до городского парка, прогулялся по аллеям, потом решил отдохнуть на скамейке, искупаться в слабых лучах ноябрьского солнца, так редко радующего нас в последнее время. Я старался ни о чем не думать. Но разве я способен не думать, не размышлять. Я мысленно философствовал о жестокости, доброте, неразборчивости, четкости выбора, любви, ненависти. Мыслями заглушал боль в груди. Совсем разомлел на солнышке. Переключил внимание на редких прохожих. Никто меня не замечал, словно на скамейке никого не было. Чему я был только рад.
Я не заметил, как солнце спряталось за высотками, очнулся от своих мыслей, когда окоченели руки и ноги. С трудом поднялся со скамейки и поковылял к своей машине...
Дома меня встретили две зареванные дамы.
– Рома, почему ты не отвечаешь на телефонные звонки?!
– взревела Варя.
– Папа, как тебе не стыдно, - загнусавила дочь Сима. - Где ты был? Мы волнуемся, а он... Мы думали, с тобой что-то случилось.
– Со мной всё в порядке. Телефон почему-то отключился.
– Ага, взял и сам отключился, - не поверила Симка и улыбнулась сквозь слезы.
– Придумай что-нибудь более оригинальное.
– Как поживает наш друг Филиппов?
– Кому это он друг?
– поджала губы дочь.
– Лично мне он не друг. Нисколечко не друг, даже напротив...
– Рома, что произошло?
– вглядываясь в мое лицо, спросила жена.
– Говорю же - всё хорошо. Я сделал дело и гулял смело, - высказался, употребив известную поговорку.
– Дарья не звонила?
– Звонила, минут двадцать назад. Хотела поговорить с тобой, на мои вопросы никак не отреагировала, словно вмиг оглохла.
– Я ей сейчас перезвоню.
– Может быть, сначала мы поужинаем, а потом позвонишь.
– От ее новостей многое зависит.
– Я имел в виду не только Марата, но и себя. Все-таки, "лебединая песня" должна пройти безукоризненно, все точки и запятые расставлены...
Дарья рассказала, что Марат ей позвонил и попросил встречи с Юлей. У него есть для Юли важная информация. Дарья организовала встречу. Сама стояла в сторонке и наблюдала за сестрой и незнакомцем, чтобы в любую минуту прийти ей на помощь. Сначала Юля выглядела потерянной, потом внимательно слушала парня и хмурилась, а потом принялась его отчитывать. А он встал на колени перед ней. Добрячка Юлька его тотчас простила. Схватила парня за руку, заставила подняться с колен, подвела к сестре, познакомила и затем заявила, что не намерена оставаться в клинике ни на минуту.
До больницы Дарья и Марат добирались порознь, поэтому она не видела, на чем он приехал. Когда они втроем покинули территорию клиники, спустя время, которое ушло на оформление необходимых бумаг и сбор вещей, Дарья очень удивилась, завидев четырехколесного любимца сестры. Как ни в чем не бывало Юля скользнула за руль. Она была жизнерадостна как никогда и совсем не походила на ту тень, которой была еще утром.
– Роман Александрович, Юля мне так ничего и не рассказала, - обидчиво доложила Дарья.
– Но я сама догадалась, что это тот самый парень? Марат?
– Тот самый. Не думаю, что вам нужно знать все подробности, главное, что ваша сестра ожила, стала прежней или лучше прежнего. Если Юлия захочет, она сама всё расскажет со временем.
– Марат причинил ей боль. Но, кажется, Юля его простила. Эта дурочка влюблена в него по уши, видно невооруженным взглядом. Что же делать?
– Лично вам ничего делать не надо. Юля взрослая девочка, хороший человек, плохих поступков не совершит, и надеюсь, больше не попадет на удочку проходимцев...
Мы ужинали в полном молчании. Я сразу пресек все вопросы, перенес все подробности дела на завтрашний день...
Мне приснился странный сон.
Сначала меня пытали огнем и требовали признаний. Кто требовал, я разобрать не мог: на палаче была маска. Потом палач куда-то исчез. Мне стало легко и хорошо. Мне никогда не было так хорошо, даже в тот момент, когда я понял, что Варя любит меня, и в тот день, когда на свет появилась моя Симка.
В комнате, в которой я находился было множество светильников. Светильники висели на потолке, на стенах, причем в несуразном виде, как будто стена - это потолок. Мне показалось, что даже к полу были приклеены шарообразные светильники, которые походили на инопланетные корабли. Вокруг было белым-бело, словно комната завалена снегом. Это был не снег, это был холодный свет. Белый свет. Я лежал на кровати с белым бельем и водил глазами. Я что-то искал. Или кого-то. Я точно знал, что в комнате должен кто-то быть. Вдруг в сторону отъехала невидимая дверь, и появился отец. Во всем белом. За отцом шла бабушка, тоже во всем белом. За бабушкой шла моя мать. И тоже в белом. Отец усадил женщин на края моей кровати, а сам встал рядом.
– Ромка, зачем ты здесь? - спросил он у меня.
– Я просто сплю, - подумав, нашел я вразумительный ответ.
Трое моих родных переглянулись, а бабушка сказала внушительным голосом:
– Мальчик спит.
Отец и мать согласно кивнули.
– Я чувствую какой-то подвох, - пробормотал я, хотел подняться с кровати, но не смог. Хотел обнять своих близких, тоже не смог, тянулся к ним, а они отодвигались от меня, как от прокаженного.
– Ничего не хочешь нам сказать?
– спросила мать.
– Мам, мне тебя очень не хватало, - сказал я, проигнорировав ее вопрос.
– Отец заменил тебе меня. И справился с этим замечательно. При жизни я его не ценила. Он всегда очень любил меня, а я...
– Лучше не будем об этом говорить, - ласково осадил маму батя.
– Мой сын однолюб, он доказал это всей своей жизнью, так и не создав новую полноценную семью, - с укоризной произнесла бабушка.
– Он пытался создать семью, - напомнил я.
– Но я ему не позволил.
– Я тебе благодарен за это, ты открыл мне глаза, - признался отец, почему-то отводя от меня взгляд. Мама и бабушка смотрели на меня с трогательной заботой и одновременно настороженностью.