Я. Люди. События. История третья
Шрифт:
– Живи спокойно, кто тебе мешает, - передернул худенькими плечиками Федька.
– Вот именно, - вставил Мишка, расправив крепкие плечи.
Федя был худощав, Миша был мальчиком сдержанно-упитанным, от малой подвижности. Дел гонял внуков все лето, заставлял бегать по школьной спортивной площадке, подтягиваться на турнике, отжиматься. И добился своего, пусть не до конца - Федя физически окреп, Миша сбросил пять килограммов.
– Так вы и мешаете!
– А ты никуда не ходи, - быстро нашел выход из создавшегося положения Федор.
– А мы с Мишкой скажем, что ты уехал по делам, а деду некогда ходить по всяким так директорам.
– Спасибо, что не уложили на больничную койку, - поблагодарил с поклоном дед.
– Выкрутились, - вздохнул я.
– Не дети, а полный ништяк!
– восхитился Миша.
– Монтана, а не дети!
– поддержал брат.
– Чтоооо?!
– взревел старший Хруцкий.
– Еще раз услышу подобные словечки в своем доме, сразу... сразу... Не знаю, что с вами сделаю!
– Как же ты сделаешь что-то с нами, если не знаешь? - задумался Федор.
– Дедуль, не переживай ты так, наши все так говорят и ничего, - успокоил Миша.
– И очень плохо, что все. Читаете мало, словарный запас ограничен, вот и заполняете речь всяким мусором.
– Мы читаем мало?!
– возмутился младшенький.
– Да мы с Мишкой прочли все книги по списку! А в списке, между прочим, были книги не только по школьной программе, но и по внеклассному чтению. Головы все лето не поднимали, читали, читали и вот тебе - благодарность!
– разобиделся он.
– Зрение потеряли, - подсказал старшенький.
– Ну вы, незрячие, я долго буду ждать признаний?
– твердо высказался я. Ситуация меня больше забавляла, чем расстраивала, но я обязан узнать правду и принять меры.
Я давно забыл, что Миша и Федя - не родные мне дети, они родные и любимые. Чем старше становятся, тем больше напоминают меня в их годы: имеют выкручиваться, уводить разговор в сторону. Для большего успеха в "деле уведения", стараются быть в курсе событий. Что похвально.
– Короче...
– начал Федя.
– Без "короче", - вмешался дед.
– Тогда я вообще не буду ничего говорить.
– А вот условия нам ставить не надо, - снова высказался глава семьи.
– Мы хотим услышать вашу версию, потом послушаем версию директора.
– Ваш... наш директор ничегошеньки не знает, - сдержанно вспылил Федор.
– Знает, но со слов Варьки... Варвары Скорлупкиной, - подкорректировал слова брата Михаил.
– Вы чем-то обидели Варю Скорлупкину, - догадался я.
– Пора бы остепениться, не малыши семилетние, чтобы девчонок за косички дергать.
– В восьмой класс пойдете, - внес свою лепту отец и опростоволосился, о чем сразу заявили пацаны.
– В девятый!
– хором сказали они.
– Ты, дед, все время забываешь, что мы четвертый класс "перепрыгнули" - сразу в пятый пошли.
– Что за новшества в школьном образовании!
– Батя, мы не будем обсуждать реформу школьного образования, - осадил я отца и обратился к сыновьям, которые поглядывали на меня с возмущением - не удалось "заговорить зубы".
– Ничего страшного, что дедушка запамятовал, что вы "перепрыгнули" через четвертый класс. Развивать тему не будем.
– Почему бы не развить, - под нос проговорил Федор.
– Хотелось бы напомнить... некоторым умникам, что...
– начал я.
– Что в ваши годы, - перебил меня Федя, подражая моему голосу, я уже ухаживал за своей одноклассницей Ритой Державиной.
– Откуда такие глубокие познания из моей личной жизни? Дедуля постарался? Что же еще вам поведал дедуля?
– Что же он мог поведать, если не о твоих детективных способностях. Ты, пап, настоящий Шерлок Холмс! Восьмое чудо света! Не меньше!
– восхитился Михаил.
– Жаль, что в нашей жизни ничего такого-разэтакого не происходит, а то бы ты проявил себя в очередной раз. А мы бы помогли в расследовании какого-нибудь запутанного дела, - мечтательно протянул он.
– Слава Богу, что ничего не происходит такого-разэтакого, - выдохнул я и механически плюнул три раза через левое плечо - чтобы не сглазить.
Отец укоризненно поморщился. Причина - помянул Бога в присутствии атеиста и выказал при детях наклонность к предрассудкам. Я не оставил без внимания его не озвученный укор, набросился в отместку.
– Спасибо, дорогой папа, за высокую оценку моего скромного труда... Хм... Восьмое чудо света... Эка хватил...
– А то нет?!
– с восхищением высказался Михаил.
– Ты у нас покруче, чем вся милиция города.
– Города, - хмыкнул Федька, - бери выше - всей России.
– Оставим в покое мою скромную персону, мою одноклассницу Риту Державину, о судьбе которой у вас тотчас появятся вопросы, вернемся в настоящее время. Хочу напомнить - на дворе август девяносто шестого...
– Температура воздуха двадцать пять градусов, ветер северный, умеренный, до сильного, - брякнул Федор. Пацаны переняли у меня любовь к простым и понятным песням, как упомянутые слова из песни ВИА "Голубые гитары"
– Споем?
– сложив брови домиком, спросил Мишка, обладатель музыкального слуха и хорошего голоса, чего не скажешь о Федоре. Мишка поет в хоре, Федька подтрунивает над ним. Я утверждаю - из зависти, Мишка соглашается, и продолжает петь в хоре. Иногда солирует. Мы с отцом посещаем школьные концерты, в которых всегда участвует школьный хор, и наслаждаемся пением нашего отпрыска.
– Не до песен!
– рявкнул я, дав понять, что шутки закончились.
– Значит так, говорим только тогда, когда я спрашиваю, причем отвечаем по существу, без уходов в сторону. Вы оба чем-то обидели Варвару Скорлупкину, она нажаловалась на вас директору школы. Я правильно излагаю?
– Пацаны неуверенно дернули головами.
– Хотелось бы узнать подробности.
– Тут и узнавать нечего. Мы пострадали незаслуженно, - доложил Михаил.
– Ну, скажем честно, вы еще не пострадали. Все еще впереди, - "осчастливил" я их.