Яблоко Купидона (сборник)
Шрифт:
– Ну, говори уж! Чего стряслось? – не выдержала тетушка.
– Да собственно ничего. Просто я уезжаю, причем немедленно.
Аглая Дмитриевна всплеснула руками.
– Это что за новости!? Никуда не пущу! Два дня, как приехал и уже – уезжать! – возмутилась она.
– Аглая Дмитриевна, вы же хотите, чтобы я женился?
Тетушка даже растерялась от такого вопроса.
– Да, и что? Для этого надо уехать из имения?
– Непременно. Я отправлюсь к своему давнему другу. Он три года назад удачно женился и подал в отставку, а имение его жены –
Тетушка задумалась.
– Знавала я одного Митрофанова в молодости. Кажется, Петром Алексеевичем звали. Уж не батюшка ли сей особы, на которой женат твой товарищ?
– Возможно…
– Ну, ладно, вижу, ты без меня все решил. Поезжай. Авось там повезет, – решила мудрая тетушка.
Сергей Львович был искренне рад, что все так сладилось, и тетушка восприняла весть об отъезде относительно спокойно. За десертом она спросила:
– А что мне делать, коли Полина Васильевна явиться ко мне?
Сергей несколько растерялся: да он поступает не по-мужски, но, в конце концов, Полина сама проявила инициативу. Он-то тут причем?
– Скажите что-нибудь…
Тетушка усмехнулась.
– Как я могу объяснить женщине, что после ночи, проведенной с ней, мужчина бежал? Напиши ей хотя бы письмо.
Идея с письмом Сергею понравилась:
– Непременно, сразу же после завтрака и напишу.
Сергей Львович расположился в коляске, любезно предоставленной Аглаей Дмитриевной.
– Вот, Сереженька, возьми, – тетушка протянула ему корзину, полную красных наливных яблок.
– Тетушка, право, ну куда мне столько?
– Ничего угостишь своего друга с супругой. Это редкий сорт, так называемая китайка. Яблоки сладкие, как мед.
Сергей нагнулся, поцеловал тетушку.
– Не хворайте, Аглая Дмитриевна. Приеду на место – отпишу вам письмо.
– Хорошо, не забывай о своем обещании.
Сергей покрутил ус.
– Постараюсь.
– Ну, с Богом, – тетушка осенила крестом племянника перед дальней дорогой.
Кучер взмахнул кнутом, охаживая по бокам сытых, застоявшихся в конюшне лошадей, коляска тронулась.
Через час неспешной езды Сергей Львович добрался до станции, взял билет и направился ожидать поезда в небольшой привокзальный ресторанчик.
Халдей подал ему минеральной воды, есть не хотелось. Неожиданно Сергей Львович обратил внимание на мужчину с пышными рыжими бакенбардами, чуть поодаль, за ним шел мальчик-подросток в сопровождении служанки.
Вся эта компания разместилась за столом.
– Я есть хочу! – настоятельно и противно возопил подросток.
Служанка едва слышно спросила, что тот желает. До Сергея Львовича доносились лишь обрывки фраз, но этого было вполне достаточно, дабы его посетили мысли следующего содержания: «Да, дети совсем распустились… А как себя ведет? И куда только его отец смотрит? Надобно сего наглого юнца отправить с кадетский корпус, там не забалуешь…»
Наконец, поезд Москва-Владимир прибыл на перрон. Сергей Львович нашел третий вагон, который соответствовал первому классу, предъявил билет вагоновожатому и разместился в своем купе. Корзину с яблоками он поставил на откидной столик, достал «Владимирские ведомости», купленные здесь же на вокзале и решил изучить светскую хронику. Что именно собирался узреть в этом разделе Сергей Львович, он, откровенно говоря, и сам не знал. Может быть, объявления от богатых невест, жаждущих выйти замуж?
Неожиданно он заметил небольшое сообщение, в котором указывалось:
«Ольга Викторовна Ремизова, вдова Его Сиятельства графа Николая Владимировича Ремизова, действительного статского советника, кавалера ордена Святой Анны первой степени, Святого Владимира второй степени… и так далее, прибыла восьмого числа сего месяца в свое Владимирское имение…»
Дверь купе резко отворилась, Сергей Львович прервал познавательный процесс чтения, дабы поприветствовать вошедшего пассажира, все же ехать вместе почти два часа. И каково же было удивление господина майора, когда в купе с самодовольным наглым видом вошел тот самый подросток из ресторана, по которому плачет кадетский корпус.
Тот небрежно плюхнулся на сидение, показывая всем своим видом, что он здесь главный. Майор медленно закипал, но неожиданно его взор упал на окно.
На перроне прямо перед окном купе стояла дама лет тридцати необычайной красоты. Ее золотистые локоны струились из-под явно дорогой новомодной французской шляпки, зеленые глаза сияли… И мало того, она махала рукой прямо Сергею Львовичу.
Майор закрыл глаза, ему показалось, что зеленоглазая красавица на перроне ему пригрезилась. Но, открыв глаза, он увидел ее на прежнем месте, она улыбалась. Боже мой, и какая это была улыбка!
Сергей Львович почувствовал волнение: да за такую женщину можно и умереть… Впрочем, нет – такую красавицу надо любить и всячески баловать…
Романтические мысли майора были прерваны резким бесцеремонным гудком паровоза: поезд тронулся.
Глава 4
Наглый юнец воззрился на Сергея Львовича. У того создалось впечатление, что сей отрок думает: ну, чтобы такое натворить?!
Затем, недолго думая, он схватил из корзинки самое большое и самое красное яблоко, из тех, что, разумеется, лежали сверху, расточая дивный медовый аромат, и надкусил.
– Сладкие яблочки! – воскликнул юнец, подмигивая майору.
Сергей Львович обомлел от такой наглости и непочтительности к старшим, но вовремя вспомнил, что имеет чин майора, а стало быть, умеет управляться с солдатами и юнкерами. В данном случае перед ним – наглый юнец, которого следовало приструнить со всей строгостью.
– Что вы позволяете себе, молодой человек? – возмутился майор. – Как вы себя ведете? Где ваши родители, или, в конце концов, гувернер? – учинил он допрос командным голосом.