Яблоко раздора. Сборник рассказов
Шрифт:
Дробыш после работы зачастил в пансионат «Бирюза» к восхитительно-безотказной Виолетте.
– А у тебя есть дети? – однажды спросил он, припомнив, что она ни разу не заводила разговор на эту тему.
– Нет, Ванечка, – тихо прошептала женщина и он увидел затаенную печаль в ее глазах. С робкой надеждой в голосе, словно оправдываясь, она продолжила. – Приехала я на Чокракские грязи. А прошлый сезон провела в Евпатории, на Мойнаках. Пока безрезультатно, но я не теряю надежды. Если Чокрак не поможет, то на будущий год планирую поваляться в Сиваше, а потом махну в Закарпатье на минеральные воды. Счастье женщины в материнстве,
“У нас с Клавой и сын, и дочка, а она одинока,– и Ваня бережно погладил ее обнаженное плечо. Виолетта поняла его жест и незаметно смахнула рукой навернувшуюся слезу.
– А что же муж? – осторожно спросил он.
– Объелся груш. Утешает. Предоставил полную свободу действий,– вздохнула она.– У него своя жизнь. На первом плане служба, карьера. Как все военные, целеустремлен и прямолинеен. А женщина, как кошка, нуждается в нежности и сочувствии, чтобы было, кому поплакаться в жилетку, о ком-то позаботиться.
– Так он на самом деле у тебя генерал?
– Да, генерал-майор,– вздохнула она.– Только какой мне прок от его звезд. Разве что генеральшей величают, почести оказывают и с деньгами проблем нет.
– Е-е, мое! Что же вы мне сразу не сказали?– всполошился Дробыш.– Получается, что я генералу рога наставил. Вот так номер! Мужикам расскажу, что с генеральшей спал, так ни за что не поверят и еще засмеют…
– Не суетись, держи язык за зубами, редко кто из вашего брата не носит рогов. Сплошь и рядом одни рогоносцы, как стадо оленей,– властно сказала она. – Поэтому будь мужчиной, а не базарной бабой. Генеральша тоже живой человек, женщина, и мне ничто земное не чуждо…
По резкости ее голоса и выражению лица Ваня понял, что с рогоносцем хватил лишку и поэтому прикусил язык.
– Я тебя сама выбрала и это меняет суть вещей. Для меня должность чины и ранги не имеют значения. Главное, чтобы человек был здоровый и добрый, – немного смягчила она тон.
– Тогда при твоем положении, сам Бог велел отдыхать на генеральских пляжах, что у мыса Казантип,– с гордостью изрек Дробыш, слегка обняв ее за смуглые от загара плечи.
– Только рядом с тобой Ванечка,– с озорством отозвалась она.
– Я ни чином, ни рылом не вышел,– вздохнул он.
– Зато у тебя немало других достоинств,– улыбнулась генеральша. – Ты неутомимый и нежный мужчина, а это никакими звездами не восполнить. Для женщины, ее мироощущений превыше всего любовь, неземное блаженство
– С тобой Виолетта не поспоришь.
– И не надо перечить, умные мужчины с любимыми женщинами всегда и во всем соглашаются и поэтому щедро вознаграждены их любовью.
С этого вечера Иван стал бережно относиться к своей генеральше, поняв, что не распутство, а одиночество толкнуло ее на измену. Из скудной зарплаты он выкроил деньги на цветы, чем до слез взволновал генеральшу, одарившую его неистовой нежностью.
Клавдия все же прознала о любовных похождениях мужа, но не ведала о личности соперницы. Однажды, когда Ваня в полночь прибрел из очередного рандеву, она расшумелась и всплакнула:
– Так то ты меня, Ваня, любишь– голубишь, за месяц ни разу не приласкал. Верно люди говорят, что в тихом болоте черти водятся.
– Клава, родная, успокойся, я к тебе всей душой,– с нежностью и чувством вины обнял он жену за плечи. – Но ты же потом страдаешь и меня упрекаешь?
– Теперь можно, но не дико, как с голодного края, а осторожно, – разрешила она.
Ночью, дабы искупить вину, Ваня забрался в ее постель. Клава, памятуя о последствиях прежних жарких объятий, была пассивной и скупой на ласки. Потом горестно вздохнула:
– Ладно, забавляйся с любовницей, она женщина щедрая, а меня пока не беспокой. Время придет, сама позову.
Словно камень с Ваниного сердца сняла. Он за месяц изработался на любовном ложе, был, как выжатый лимон, едва успевал восстановить силы. По рецептам Казанова питался сыром, яйцами, сметаной и другими стимулирующими потенцию продуктами, на которые Синеглазка не скупилась. Но деньги, к большому сожалению, имеют одно неприятное свойство, они быстро кончаются, особенно, когда потребности превосходят возможности. И генеральша, и Дробыш этот факт вполне осознавали.
6
Между тем истекали дни санаторно-лечебной путевки Синеглазки. Через генерала для нее не составило бы большого труда продлить проживание в пансионате и продолжить курс лечения на Чокракских грязях. Но ей опостылели ухмыляющиеся лица горничных и другой обслуги, знавших о ее интимных связях со слесарем-работягой.
– Ваня, я хотела бы недельку пожить в твоей семье, чтобы ощутить домашние заботы и уют,– неожиданно предложила любовница после того, как он рассказал ей о спокойной реакции Клавы на его супружескую измену.
– А вдруг она скандал устроит?– засомневался он.– У нее, знаешь семь погод на день, равнодушна или ревнива, не приведи Господь. Еще за волосы начнете друг друга таскать и кричать. Сбегутся соседи и опозорят на весь белый свет.
– Не устроит,– уверенно ответила генеральша.– Женщины мудрее мужиков, не звереют от ревности. Лучше могут понять друг друга.
– Интересно как?
– Увидишь. Только ничего не говори Клаве, пусть это для нее будет сюрпризом, – предупредила Виолетта,– Завтра ждите меня вечером в гости.
– Может не надо судьбу испытывать? – умоляюще поглядел он.
– Нет, надо, слушай свою генеральшу!
После того, как Дробыш нежно расстался с ней, москвичка отправила в столицу срочную телеграмму: “Мой генерал, я немного потратилась на покупки. Будь добр, вышли деньги телеграфом. Вынуждена задержаться, так как продолжаю курс лечения. Не теряю надежды на шанс. Скучаю и обнимаю. Твоя Виолетта”.
На следующий день прямо с работы, изменив графику, Иван возвратился домой, чем удивил Клаву. Она хлопотала на кухне, детишки гостили у бабушки. Он с тревогой и волнение поджидать гостью. Сидя в гостиной перед черно-белым экраном телевизора “Весна-304”, Ваня чутко прислушивался к шагам на лестничной площадке. Звонок в прихожей заставил вздрогнуть, но он остался на месте. Клава сама открыла двери. У порога стояла среднего роста элегантная красивая женщина в легком бирюзового цвета шелковом платье и в широкополой шляпе.