Яд бессмертия

Робертс Нора

— На сегодня — да. На Гаити его используют в фармацевтике и в парфюмерии. Прием внутрь придает блеск и эластичность коже, вообще омолаживает.

— Но ведь это яд! Длительный прием губит нервную систему. Это подтверждено нашей лабораторией.

— То же самое можно сказать о мышьяке, однако элегантные леди в свое время принимали его малыми дозами для придания коже белизны. Ради красоты и юного облика некоторые готовы совершать и не такие глупости. — Энгрейв пренебрежительно повела тощими плечами. — А в сочетании с другими элементами вашего

порошка этот нектар превращается в сильный активатор. Все вместе представляет собой химический препарат, вызывающий высокую степень привыкания, увеличивающий энергию, силу, половое влечение, возвращающий ощущение юности. Еще нужно помнить, что эти гибриды плодятся со скоростью кроликов. Если снять ограничения, их можно будет производить помногу и дешево.

— Выходит, стоит заиметь несколько отростков, лабораторию, прикупить другие химикаты… — начала Ева.

— И производите себе на здоровье и на погибель другим сильнодействующий наркотик! — закончила за нее Энгрейв и кисло улыбнулась. — Уверяю вас, этот наркотик будет пользоваться повышенным спросом. Сила, красота, молодость, сексуальность. Тот, у кого вы нашли этот состав, разбирается в химии, в человеческой природе и в прибыли.

— Смертельная красота.

— Не без этого. Четыре-шесть лет регулярного приема — и вам крышка: откажет нервная система. Зато эти четыре-шесть лет вы проведете в раю, а кое-кто недурно наживется.

— Откуда вам столько известно об этом «Цветке вечности», если его выращивают только на Гаити и запрещают экспортировать?

— Ну, во-первых, зарегистрированная научная лаборатория, вроде нашей, или ученый-ботаник может получить разрешение на импорт экземпляра-другого. А во-вторых, моя дочь — главный пчеловод на Гаити. Пчелы ведь главные потребители нектара.

— Но неужели в нашей полицейской лаборатории нет ни одного экземпляра?

— Думаю, есть. Но когда формула зашифрована, ее трудно соотнести с определенным видом. Ну а теперь мне пора прививать розы. Отчет и оба образца передайте своим умникам в полиции. Надеюсь, теперь-то у них откроются глаза.

— Как вы, Пибоди? — Открывая дверцу машины, Ева на всякий случай поддержала ассистентку под локоть.

— Прекрасно! Такая приятная расслабленность…

— Понятно, вести машину не сможете. А я хотела попросить, чтобы вы высадили меня у Цветочного салона. Ладно, вот как мы поступим: вы что-нибудь съедите, чтобы прошел эффект от нюхания цветочка, и завезете образцы и отчет Энгрейв в лабораторию.

— Даллас! — Пибоди блаженно развалилась в кресле. — Я чувствую себя волшебно!

Ева настороженно покосилась на нее.

— Вы не наброситесь на меня с поцелуями?

— Вы не в моем вкусе. И вообще, мне просто хорошо, секс тут ни при чем. Если принимать этот препарат — то же самое, что нюхать цветок, люди будут сходить по нему с ума.

— Да уж! Кто-то уже так свихнулся, что укокошил троих.

Ева стремительно

ворвалась в цветочный салон. Она могла пробыть здесь не больше двадцати минут, поскольку предстояло вернуться в участок, запротоколировать беседу с Энгрейв, представить ее Уитни, а затем выступить на пресс-конференции.

Рорк рассматривал миниатюрные цветущие деревца.

— Прости, что опоздала. — И кому могут понадобиться деревья высотой в один фут?! Рядом с ними Ева чувствовала себя ярмарочным уродом. — Вечная спешка!

— Я тоже только что приехал. Ну, как? Помогла тебе доктор Энгрейв?

— Помогла. Спасибо тебе. Очень занятная старуха. Ну и характер у нее!

Рорк усмехнулся и поманил ее за собой.

— Познакомьтесь, Марк: моя невеста, Ева Даллас. Консультант-флорист обладал обликом добродушного дядюшки, но рука у него была такая сильная, словно он занимался армрестлингом.

— Постараюсь вам помочь. Свадьба — непростое дело, к тому же вы почти не дали мне времени.

— Мне он тоже не дает опомниться, — усмехнулась Ева.

Марк засмеялся и взъерошил свои седые волосы.

— Сядьте, отдохните, выпейте чаю. Мне предстоит многое вам показать.

В принципе происходящее не вызывало у Евы возражений: ведь она любит цветы. Правда, раньше она не представляла, что их бывает так много. По истечении пяти минут у нее закружилась голова от всех этих орхидей, лилий, роз и гардений.

— Главное — простота и традиционность, — предупредил Рорк. — Все только натуральное.

— Да, конечно. У меня есть рекламные проспекты, которые могут навести вас на удачную мысль. Раз церемония будет проходить на открытом воздухе, я порекомендовал бы беседку, увитую глициниями. Вполне традиционно, чудесный старомодный аромат.

Изучая проспекты, Ева пыталась представить, как сидит в такой беседке рядом с Рорком и клянется ему в вечной преданности. От этой картины у нее свело живот.

— А что вы скажете насчет петуний?

— Петунии?! — изумленно заморгал Марк.

— Мне нравятся петунии. Простые растения, без всяких претензий…

— Конечно. Получится очаровательно. Как вы отнесетесь к сочетанию с лилиями? Если говорить о цвете…

— У вас есть «Цветы вечности»? — спросила Ева неожиданно для самой себя.

У Марка загорелись глаза.

— Специфические растения! Очень красивы, выносливы и отлично смотрятся в корзинах. Но у меня их, разумеется, нет.

— Отчего же? — Ева сделала вид, что удивлена.

— К сожалению, их можно ввозить лишь в строго ограниченных количествах. Разрешение имеют только научные лаборатории и некоторые ученые-одиночки. Но, уверяю вас, у меня есть кое-что не менее оригинальное…

— Послушайте, вы ведь наверняка производите заказы через всеобщую компьютерную сеть снабжения. Там отражаются все заказы?

— Естественно, но…

— Мне необходим перечень тех, кто заказывал «Цветы вечности» за последние два года! Могли бы вы это сделать для меня?