Яд со взбитыми сливками
Шрифт:
И если от мата псу было ни холодно ни жарко, то удары ног заставляли Тамерлана Хана вздрагивать и глухо рычать. Но не снимать лап с лежащего на полу ноутбука.
И не рвать человека в ответ на боль.
— Прекрати! — Кирилл обхватил руками Кравцова и оттащил его от собаки. — Ты что, озверел совсем?! Ты что творишь такое?!
— Пусти, …, пусти! — прорычал Матвей, вырываясь. Глаза его побелели, в углах рта появилась пена. Он сейчас действительно гораздо больше походил на зверя, чем тяжело дышавший Тимка. — Я должен уничтожить ноутбук, понимаете, должен! ……………!
— Кого?
— Ирину! И Лизоньку!
Глава 28
Уточнять, кто эти «они», никто не стал. Во-первых, и так все ясно, а во-вторых, все силы Кирилла уходили на сдерживание продолжавшего вырываться Кравцова. Лана подбежала к Тимке и, подняв с пола ноутбук, прижала его к груди. Алабай тут же бросился на помощь хозяину.
Среднеазиатская овчарка — зверь серьезный. Особенно когда рассержена. А Тамерлан Хан был ОЧЕНЬ рассержен. Человек, к которому пес всегда относился с искренней симпатией, вдруг повел себя нечестно. Он же знал, что Тимка не рвет своих, и все равно бил! Прямо в незащищенный живот! Это не просто нечестно, это подло.
Все это звучало в грозном рычании, клокотавшем в горле пса, словно раскаты приближающейся грозы. А клыки алабая застыли где-то сантиметрах в десяти от горла обидевшего его человека.
И это гораздо лучше подействовало на вырвавшегося изпод контроля внутреннего зверя Матвея Кравцова. Злобно огрызаясь, он вернулся в свой загон, пролом в ментальной ограде затянулся, и разум смог наконец вернуться к исполнению своих обязанностей.
Кравцов вдруг обмяк, словно все его кости в одно мгновение куда-то исчезли, и Кирилл едва успел подхватить ставшее грузным мешком тело. Он отвел, нет — оттащил Матвея с террасы в квартиру и усадил на диван в гостиной. Алабай чутко контролировал процесс, шагая рядом с хозяином. А минуты через три в комнате появилась Лана с двумя широкими стаканами в руках, в которых на два пальца была налита коричневая жидкость. Нет, не чай, чай пальцами не меряют.
— Вот, выпейте, — она протянула стаканы мужчинам. — Кое-кому не мешает мозги прочистить.
Матвей криво усмехнулся и взял виски:
— Не маловато?
— Нормально. Я же сказала — прочистить, а не залить. То, что господин Кравцов творит в мозговой отключке, мы только что имели сомнительное удовольствие наблюдать.
— Извините, — буркнул Матвей, вертя в руках мгновенно опустевший стакан.
— Ты не у нас, ты у пса прощения проси. Избил парня ни за что ни про что, — Кирилл мрачно посмотрел на приятеля. — Что за истерика, в самом-то деле! Словно перед нами не бывший спецназовец, а старший научный сотрудник НИИ цитологии и генетики.
— Они сказали, что если я в течение часа не уничтожу всю информацию, собранную Шугановым, они начнут отрубать Лизе пальчики, — глухо проговорил Матвей, не прекращая вертеть стакан. — По одному каждые десять минут.
— Ну и как, по-твоему, они могут проконтролировать процесс? — Лана села в кресло рядом с диваном, на котором устроились мужчины. —
— Кто-то из них сейчас находится здесь, возле вашего дома. Они, видимо, следили за мной.
— И что? — усмехнулся Кирилл. — Ну, топчется здесь какой-то дебил, и что с того? Ждет, когда из какого-нибудь окна или балкона начнут кидаться оргтехникой? Глупости какие-то! Судя по всему, ребята в цейтноте, вот и импровизируют. Причем делают это как-то по-дурацки, словно дилетанты.
— Знаешь, Павла пытали вовсе не дилетанты, поверь, — катнул желваки Кравцов. — И одна лишь мысль о том, что у этих скотов сейчас мои девочки, совершенно беззащитные…
Он махнул рукой и отвернулся.
— Матвей, ты не дергайся так, — тихо произнесла Лана. — Думаю, они сами скоро сообразят, что второпях глупость сморозили, и перезвонят.
— Но прошло уже полчаса с предыдущего звонка, и Лизу…
— Так, — Кирилл поднялся и вышел, через минуту он вернулся с телефоном Матвея в руках, — мы не будем ждать милостей от природы, наша задача — взять их самим.
— Ты что собрался делать, Мичурин? — забеспокоился Кравцов.
— Звонить этим подонкам.
— Но… переговоры должен вести я!
— Ничего ты никому не должен, — отмахнулся Кирилл и нажал вызов последнего входящего. — Длинные гудки, что-то не торопятся ответить.
— Отдай! — дернулся было Матвей, но Кирилл предупреждающе поднял руку и заговорил:
— Пригласите к телефону Ирину Плужникову-Кравцову.
— Обойдешься, — гыгыкнул сиплый прокуренный голос. — Ты сделал, что тебе было велено?
— Мне лично ничего не было велено, я не Матвей.
— Эй, этот… что, все-таки в ментуру настучал?! Все, …его девчонка, пойдет на органы, как другие!
Тут в динамике послышался звучный удар, что-то грохнуло, разбилось, а потом собеседник Кирилла взвыл откуда-то издалека:
— Ну ты че, Марат, в натуре? Чего кулаками машешь? Мы же все сделали как ты велел: бабу с девкой забрали, мудаку этому позвонили, инфу похерить велели, че дерешься-то?
— Ничего поручить нельзя, — процедил холодный мужской голос, голос человека, привыкшего командовать и в отличие от предыдущего оратора обремененного интеллектом. — Раздолбаи.
И в следующее мгновение голос зазвучал возле самого уха Кирилла:
— С кем я говорю?
— А я?
— По-моему, в данный момент все преимущества у меня, тебе не кажется? И условия, и вопросы — мои.
— Ну да, женщина и младенец — весомое преимущество, это по-мужски.
— Не говори ерунды, от твоего пафоса скулы сводит. Вы, кто бы вы ни были, влезли в чужой бизнес, которому вовсе не нужны любопытные крысы, вынюхивающие по углам. Одной крысе уже обрубили нос и лапы…
— Ур-р-род.
— Нечего соваться было. Итак, вернемся к началу разговора — с кем я говорю? Насколько я понял из воплей моего бандерлога, не с Матвеем Кравцовым, жену и дочь которого мы любезно пригласили в гости?