Ядерные материалы

Молчанов Андрей Алексеевич

Некоторое время он оторопело размышлял о причинах своего внезапного пробуждения, а потом облегченно и нервно хохотнул, мотнув головой: невроз... Подсознательное беспокойство о невыключенной, кажется, электроплитке в санчасти, на которой он кипятил чай.

Так выключил он плитку или же нет? Может, и забыл. В любом случае волноваться нечего, пожара не будет. Плитка стоит на широкой мраморной подставке, проводка надежная... С друтой стороны, если судно тряхнет или еще что-нибудь... А там -- беспомощный Филиппов, накануне пришедший

в сознание, но все еще недееспособный, а присмотра за ним уже нет.

Определенно невроз!

Горестно вздохнув, он присел на постели, провел ладонью по лицу, словно стирая остатки сна. Затем торопливо оделся и вышел из каюты.

В коридорах, застланных однотонным серым линолеумом, в пугливой ночной тишине мутно и ровно тлели матовые толстостенные плафоны.

Он открыл дверь санчасти. Филиппов мирно спал, выключенная плитка стояла на месте, и Каменцев, укоризненно качнув головой, отправился восвояси обратно. Однако у трапа, ведущего на палубу, решил переменить маршрут, вдохнуть на сон грядущий свежего воздуха и поднялся наверх,

Океан был спокоен и темен. Огромная прозрачная луна висела в чутком черном небе - отчего-то совершенно беззвездном. В рубках уютно горели лампы. Палубы были пусты. В следующий миг Каменцев заметил две согбенные тени, крадущиеся вдоль нижней палубы. Машинально он последовал за ними.

Таинственные фигуры скрылись в каком-то неизвестном тех ническом отсеке, закрыв за собой стальную дверь. Таясь в тем ноте, Каменцев замер, ожидая невесть каких событий.

Внезапно по корпусу судна пробежала дрожь, за дверью отсека различился невнятный звяк, а вскоре на верхней палубе вспыхнули прожектора и оглушительно завыла сирена.

Из отсека вышли двое. Полоса неверного света скользнула по их лицам, и Каменцев неожиданно признал в незнакомцах Сенчука и Крохина.

Сбросив за борт нечто, похожее на огромный искореженный лом, парочка опрометью скользнула прочь от входа в отсек.

С полминуты Каменцев ошарашенно соображал, что делали в отсеке старпом и его бывший приятель Вова, а после также двинулся прочь, однако, едва ступил несколько шагов, в глаза ему ударил свет мощного фонаря и чей-то язвительный голос констатировал с издевкой:

– Тебе же, Ахмед, говорили, что за этим лекаришкой надо следить круглосуточно, а ты его проморгал...

В следующее мгновение в одежду Каменцева вцепились сильные руки, и, не успел он сообразить, куда его тащат, очутился уже на верхней палубе, где перед ним предстала свирепая физиономия второго помощника Еременко.

– Тащите его в санчасть, - распорядился тот в сторону матросов.

– Я ничего не понимаю...
– промямлил Каменцев.

– Поймешь, сука!
– многообещающе рявкнул второй помощник.

Дверь санчасти была раскрыта. На койке лежал Филиппов, болезненно жмуря глаза на суетящихся в помещении людей.

Люди, как без труда понял Каменцев, производили в подведомственном ему хозяйстве подробный обыск. Бородатый парень, со свисающими до плеч сальными лохмами, с узкой и сутулой спиной, затянутой в тельняшку, заправленную в протертые до явственных проплешин на заднице грязные джинсы, энергично шуровал в шкафу, где хранились медикаменты.

– Вот, нашел!
– повернувшись, объявил он присутствующим, демонстрируя две ампулы. Блеснули свирепо и радостно безумные, с покрасневшим белком, глаза.

В следующую секунду взгляд парня приобрел бескомпромиссную озлобленность устремленного к жертве хорька. Он даже оскалил выжидающе зубы, глядя на Каменцева.

– И что?
– спокойно произнес тот.
– Это всего лишь инсулин. В санчасть вошел Еременко. Следом за ним - Ассафар.

– Ты - сволочь!
– ударив Каменцева по лицу ладонью, прошипел второй помощник, и на губах его выступили пятна белой плотной слюны.
– И с тобою пора разобраться!

– Успокойся...
– Каменцев примирительно выставил перед собой ладони.
– В чем я, в конце концов, виноват?

– Тебе рассказать?!
– взвизгнул Еременко, дрожа всем телом.

– Да, мне интересно послушать.

– Он еще издевается!
– Еременко внезапно полез в карман джинсов и вытащил оттуда выкидной нож.

Щелкнула пружина, и блеснуло узкое граненое лезвие.

– Я все понял!
– медленно приближаясь к Каменцеву, проговорил он.
– Это все ты! Ты убил штурмана! Я все понял!

– Да тихо ты!
– Прикрикнул на него Каменцев.

– Кто твои подельнички, говори?!
– повысил голос Еременко.
– Иначе, клянусь, твои гнилые потроха увидят солнечный свет!

– Убери нож, - внезапно раздался сухой и ровный голос Ассафара.

– Сволочь, - уже спокойно повторил второй помощник, подчиняясь приказу.

В дверь заглянул боцман. Сообщил:

– У нас проблема с турбиной. Кажется, серьезная...

– Не сомневаюсь, - произнес в его сторону Ассафар безучастным голосом. Разберитесь и побыстрее предоставьте мне выводы.
– Затем, устало присев на крутящийся табурет, внимательно посмотрел на Каменцева. Сказал: - Итак. Зачем вы вывели из строя турбину?

– Я не выводил из строя никаких турбин, - отозвался тот.
– Я попросту не умею этого делать. Я вышел подышать воздухом и вдруг увидел на нижней палубе крадущегося по ней человека. Пошел за ним. Почему - сам не знаю. Человек на некоторое время канул в технический отсек. После завыла сирена, он вышел оттуда, бросил за борт какую-то железяку типа лома и скрылся.

– И вы, конечно, не опознали его?
– спросил араб.

– Нет!
– решительно выдохнул Каменцев.

– Предположим, - наклонил голову араб.
– Вы ни в чем не виновны. В том числе - не вы устроили пожар в каюте Кальянрамана?