Ядовитый полигон
Шрифт:
Опыт подсказывал мне, что там находятся люди. При более длительном наблюдении я уже рассмотрел расплывчатую человеческую фигуру, вышедшую из-за угла здания и прошедшую вдоль длинной стены. Догадаться, что это ходит часовой, было нетрудно.
Можно было бы сразу двинуться в сторону фермы, но я предпочел более внимательно рассмотреть место, где была устроена засада. Мешали скалы. Я двинулся к ним – и, как оказалось, не зря…
Чем хорош тепловизор, так это тем, что улавливает еще и остаточное тепло. То есть тепло, которое когда-то было сильным, но сейчас лишь незначительно отличается от окружающей среды и определяется лишь с помощью прибора. На глаз, например, невозможно увидеть, где выходит тепло из дома. Мы в своем бригадном военном городке так просматривали
Я устроился на скалах, включил прибор на бинокле и принялся изучать пространство перед собой. Почти сразу же нашел светящуюся полосу, идущую от ферм вниз по склону. Ширина полосы была около метра, может быть, чуть побольше. Луна вышла из-за легких тучек; оторвав бинокль от глаз, я смотрел и не видел перед собой ничего похожего на фигуру человека. Однако свечение шло. Я догадался, в чем дело. От ферм, используя естественный наклон холма, прорыли канаву, видимо, глубокую, чтобы не чистить ее слишком часто. Обычная канализация, по большому счету, только выполненная без инженерных навыков, но с народной сообразительностью. Канаву чем-то прикрыли – скорее всего, бетонными плитами или же настилами, обладающими определенной прочностью. Все это присыпали землей, на которой уже выросла трава. Поэтому Полтора Коляна, проходя мимо, ничего не заметил. К сожалению, не заметил он и небольших открытых участков сточной канавы. Наверное, они были похожи на простые ямы, заросшие по краям травой, которую присыпало снегом. Здесь, среди холмов, снег уже местами лежал, особенно среди травы, и не таял на дневном кавказском солнце. Вот здесь, в канаве, и ждала группу Полтора Коляна засада. А потом появилась на самом деле как из-под земли.
Вообще-то я и предполагал нечто подобное, хотя, естественно, подробностей знать не мог. Сейчас, при внимательном осмотре, я не обнаружил в канаве ничего похожего на свечение, свойственное человеческому телу. Значит, засаду уже убрали, но сами обосновались на ферме. Там их было много. Но в любом случае путь мой лежал именно туда. Захватить кого-то, как я планировал раньше – в канаве, уже невозможно. Придется наведаться на ферму.
Туда вели два пути. Первый и естественный – напрямую через скалы (вернее, между скал), потом вверх по холму, по открытой местности, но старательно маскируясь, чтобы не попасться на глаза часовому. Второй путь был более удобен, хотя не слишком приятен с эстетической точки зрения – через канаву. Так наверняка ближе, потому что копать ее зигзагами никто не будет. А выход из канавы наверняка рядом с фермой… Я выбрал второй путь как более короткий и ведущий непосредственно к цели.
Глава третья
Спуститься в канаву удалось легко. Глубиной она была чуть меньше двух метров, и при моем росте сто семьдесят восемь сантиметров идти там можно было в полный рост. Только под ногами был, видимо, слежавшийся навоз – к счастью, слегка промерзший и обезвоженный. Хотя бы не жижа, и то хорошо. А уж запах я как-нибудь перетерплю. Конечно, основательно сам пропитаюсь им, но пусть потом бойцы группы нюхают и понимают, что, оставаясь чистым, благоухая дорогой туалетной водой, победить противника сложно.
Долго не раздумывая, я двинулся вперед, хотя и не так быстро – в канаве было очень темно. Сразу прибегнуть к подсветке фонарем я не решился и, только несколько раз споткнувшись, все же решил, что осматривал окрестности внимательно, никого не видел, а с фонариком пройду быстрее, чем кто-то сможет приблизиться к канаве. Фонарик был в кармане – небольшой, слабенький, обладающий, как и полагается в боевой обстановке, рассеивающей линзой. Но он меня выручил. Дальше я двинулся уже почти бегом, освещая пространство перед собой на три метра вперед.
В одном месте путь мне преградили останки какого-то животного – или собаки, или волка. Наступать на них, даже на смерзшиеся, было неприятно. Потому я просто перепрыгнул через окоченевший труп, едва при этом не ударившись головой о перекрытие.
Путь был недолгим – насколько я помнил, не более полутора сотен метров. Прикинув, что уже приближаюсь к цели, я выглянул наружу в том месте, где канава была не прикрыта. Чувство дистанции и в этот раз не подвело меня. Я оказался в полутора десятках метров от ближней фермы – той самой, обозначенной Полтора Коляном как склад навоза. Прежде чем выбраться наружу, высунул голову и осмотрел все вокруг сначала невооруженным взглядом, потом через бинокль с тепловизором. Дальнее здание фермы мне не было видно, не заметил я и часового. Все было тихо. Я приготовил оружие, выбрался наружу и перебежал к углу, от которого после короткого осмотра места перебрался ко второму зданию.
Мне не нравилась погода. Похолодало до того, что мерзли кончики пальцев при настройке бинокля. Хотя снега здесь не было, почва под ногами похрустывала. А это меня демаскировало. Впрочем, почва точно так же хрустела и под ногами часового, обходившего третье здание по периметру. Услышав его шаги вдоль ближней ко мне стены здания, я прикинул время, необходимое ему на полный обход. Здесь ошибиться было сложно. Потом я дождался, когда часовой скроется за углом, и перебежал к дальней от себя стене, по пути остановившись у окна, за которым горел свет. В окно я не заглядывал. Там не разговаривали; наверное, люди отдыхали. По крайней мере, храп нескольких человек я услышал явственно. Их, учитывая боевые навыки часового, можно было всех взять голыми руками. Но я себе такую задачу не ставил. Мне хотелось доставить на базу хотя бы одного. Да вот хоть бы часового…
Я прислушивался к его шагам, перебросив пистолет-пулемет на ремне за спину, чтобы не стеснял рук, и терпеливо ждал. Шел он как бык – ступал тяжело, громко и уверенно, с чувством собственного достоинства и ставил ногу, кажется, на всю ступню. Здоровый, должно быть, детина… Мне даже стало интересно, в самом ли деле у часового такая походка. И я, чтобы удовлетворить любопытство, позволил себе отступить от угла на три метра и прижаться к стене, чтобы дать ему возможность выйти из-за угла и сделать напоследок хотя бы два-три шага. Впрочем, мною двигало не только любопытство. Смутно я помнил, что где-то уже встречал человека с такой походкой… Впрочем, гадать у меня времени не было. Я мог себе позволить подождать всего с десяток секунд, в течение которых часовой должен был выйти из-за угла.
Луна в очередной раз выглянула из-за тучки – и осветила часового, вывернувшего ко мне. А я стоял в тени, прижавшись к стене, невидимый для него, и приготовился нанести удар основанием ладони чуть ниже уровня груди, что сразу отключит противника. Но луна меня выручила – я успел рассмотреть, что парень не просто укутался в несколько одежек, а натянул бушлат на бронежилет. Ударив по нему, я только отобью себе руку. Так что уже, что называется, «в полете» я переориентировался и послал руку выше, прямо в челюсть.
Понял ли этот гусь, что он стал добычей охотника или вообще не успел сообразить, что вдруг прилетело из темноты?… Раскинув руки, он брякнулся на спину. На всякий случай я добавил повторный короткий удар в лоб. Это то же самое, что «контрольный выстрел», только без смертельного исхода. Все остальное было делом техники. Припасенной заранее веревкой я связал часовому руки за спиной; ноги связывать не стал, но петлю на шею все же надел и соединил ее с руками. Если он попытается высвободить руки, будет затягивать петлю на горле. Не забыл и про кляп, чтобы не орал, пока я его тащу. Потом повесил на шею ремень трофейного «тупорылого» автомата «АКСУ-74», взвалил парня – а это был именно парень лет двадцати пяти, не старше, – на себя, спина к спине, и побежал. Теперь я уже не стремился сильно маскироваться, хотя топать, как топал недавно мой пленник, не стал. Но под двойной тяжестью шаги мои все равно легкими назвать было трудно. Однако долго так бежать я тоже резона не видел, тем более что пленник начал хрипеть и шевелиться за моей спиной. И тогда я его просто «уронил» на камни.