Ядовитый соблазн для графа
Шрифт:
— Хочу прикоснуться к тебе, — прошептала, глядя Грэгори в глаза. — Я так хочу прикоснуться к тебе, — эти слова казались чуждыми, опасными и в то же время настолько желанными. Именно сейчас мне невыносимо хотелось обуздать тот дар, которым наградила меня природа.
Грэгори отстранился и задумчиво кивнул.
— Можешь попробовать, если так хочется, — сказал он доверчиво.
Сумасшедший! Я всегда знала, что он сумасшедший.
— А что, если я отравлю тебя слишком сильно, — спросила, укоряя и себя, и его за безрассудство.
— Тогда попробуй не травить меня совсем, —
Если бы я могла владеть своим даром, как моя бабушка, то, конечно, не стала бы травить единственного человека, который отважился на мне жениться. Но я-то своим даром управлять не могла, так ведь?
Отчего-то теперь эта мысль казалась абсурдной. Даже если я дриада только на четверть, почему я не способна управлять собственной силой?
А вдруг отец был прав, и я вполне могла бы справиться? Что, если мне действительно не хватало лишь мотивации?
Мне так хотелось иметь возможность хоть ненадолго, хотя бы на секундочку быть в состоянии прикоснуться к супругу и не обжечь его. Собрав в кулак всю свою волю, всё своё жгучее желание и веру и выдохнув, я тронула его кожу указательным пальцем, но тут же отдёрнула руку.
— Больно? — спросила испуганно.
— Нет, — покачал он головой. — Попробуй ещё раз, — предложил этот безумец.
Но и я сама оказалась не менее безумной, потому что не стала отказываться. Снова собравшись с силами, тронула его кожу, теперь уже чуть-чуть дольше, и опять отдёрнула руку.
— А теперь больно? — спросила с замиранием.
— И теперь нет, — покачал он головой.
— Ты врёшь! Ты всё врёшь, — обвинила его, но присмотревшись, не увидела на его коже следов от ожога.
— Попробуй смелее, — предложил он.
Приведя свои чувства в жалкое подобие равновесия, я положила ладонь на его запястье.
— А теперь больно? — спросила, глядя ему в глаза.
— И теперь нет, — ответил Грэгори и зачем-то тоже стянул с себя перчатку.
— Что ты делаешь?! — возмутилась я.
— Хочу попробовать, — ответил он воодушевлённо.
— Попробовать что?.. — я начала от него отползать от него по кровати.
— Я тоже хочу попробовать прикоснуться. Это было бы честно.
— Нет, это было бы опасно.
— Но ведь нам обоим это нравится, так? И я искренне верю, что ты не хочешь меня убить. Не хочешь ведь, правда?
— Нет, конечно, — возмутилась я и отползла ещё чуть дальше.
— А давай я скажу, где именно собираюсь к тебе коснуться, и ты сделаешь всё возможное, чтобы не отравить меня. Давай? — предложил он, но я замотала головой. — Смотри, сейчас я хочу положить ладонь на твоё бедро. Потом провести выше и погладить тебя по животу. А ещё я очень хочу прикоснуться к твоим губам и поцеловать тебя.
— Ты не знаешь, что говоришь. Немедленно надеть перчатку!
— Отказываюсь, — улыбнулся он и действительно потянулся к моему бедру.
Я вскрикнула, когда почувствовала его горячее прикосновение, кожа к коже. Внутри меня что-то вздрогнуло и пробудилось. По телу пробежала яркая волна энергии, и я вдруг ощутила каждую капельку яда на своей коже. Когда Грэгори коснулся меня, яд уже начал переходить на его ладонь, но я усилием воли, неизвестно откуда у меня появившийся,
— Вот видишь, всё же хорошо вышло, — улыбался он и вёл ладонь к моей талии. А я судорожно пыталась сделать себя менее ядовитой.
— Не так быстро, — взмолилась, когда поняла, что могу не успеть, и Грэгори замедлился.
Его плавное, неторопливое прикосновение пускало мурашки по коже, и мне хотелось ещё. Я желала, чтобы он снял с себя вторую перчатку и прикоснулся обеими руками. Нет, даже не этого. Я хотела, чтобы он разделся сам и прикоснулся ко мне всем телом.
— Ещё, — попросила, удерживая собственный яд и впервые ощущая себя свободной. — Я хочу ещё, — потребовала, а именно так и звучал мой голос, хриплый, удивительно глубокий, непривычный для меня самой.
Грэгори больше не нужно было слов. Он стянул с себя вторую перчатку и начал раздеваться дальше.
— Ты молодец, — похвалил меня, нависая сверху и касаясь губами моей щеки.
Я вздрогнула, вдруг испугавшись, что снова потеряю контроль, и посмотрела в карие глаза супруга. В них не было ни боли, ни страха — только предвкушение.
— Ещё! — потребовала уже смелее, и Грэгори поцеловал меня в губы, горячо, страстно, ненасытно.
Его поцелуи стали опускаться ниже на шею, ключицы и грудь, и я дрожала, полыхала всем телом, выгибалась и прикасаясь к нему. И никак не могла насытиться. Мне хотелось кричать от удовольствия и радости.
Раньше я не верила, что такое возможно. Не верила отцу и не верила в себя. Ненавидела свой дар. Но сейчас он уже не казался таким ужасным. Теперь он был на моей стороне, а не против меня.
— Ещё, — повторяла я ночь напролёт, и Грэгори потакал мне в каждом желании. — Ещё, — шептала я, засыпая у него на плече.
Наутро мне показалось, что всё случившееся было лишь сном или видением и что я по-прежнему не могла контролировать свой дар. Но моё тело говорило об обратном. Все мышцы ломило, внизу горело, вверху жгло, губы распухли, а где-то в груди, глубоко в душе появилась уверенность, что я хозяйка собственного тела и силы. И что даже после всех выпавших на мою долю испытаний и мучений, я всё же могла быть счастливой.
Грэгори, наблюдавший за моим пробуждением, улыбнулся и погладил меня по щеке.
— Мне же это не привиделось, правда? — спросила у него настороженно.
— Ничего тебе не привиделось. Смотри, — он наклонился и поцеловал меня в губы, и сердце в моей груди забилось быстрее. Я чувствовала, как тело начинает реагировать, выделяя яд, но теперь я была способна управлять им.
— Хм… — протянула я, задумчиво потирая губы. — Кажется, я так и не распробовала.
— Погоди. Сейчас всё распробуешь, — Грэгори откинул в сторону одеяло и прижался ко мне горячим телом. Хотя у меня по-прежнему всё ломило после вчерашней ночи, я вдруг почувствовала в себе энергию, и бодрость, и жгучее желание действительно всё распробовать. Хорошо, что для этого у нас с Грэгори был не только грядущий день, и не только следующая ночь, но и вся жизнь. Мы будем пробовать её и друг друга и наслаждаться каждым моментом.