Ядовитый воздух свободы
Шрифт:
— Красотка Вики готовит шикарные завтраки.
— Договорились?
Назначив время, Ник отключился. И дернул же его черт за язык. «Возмещу». Нашелся тоже возместитель.
Неотвратитель.
Кафе «Виктория»
Ник выбрал стол в самом глухом углу, но рядом с окном, чтобы было видно улицу и зал. Как будто встречаться собрался не со свидетелем, а со своим информатором. Впрочем, о чем это он. Он криминалист и информаторов не имел. Если только в мечтах или в пьяных снах аристократа, внезапно ставшего алкоголиком. Он пил самый крепкий кофе и пытался понять, как оказался в этой точке. В какой момент его дурацкие ноги сошли с прямой тропы и выбрали болото? В какой момент он бросил все на карту и лишился самого себя?
«Посмотри, Ник. Прошло всего пять лет. Неужели люди так быстро стареют?»
Всего пять лет? Он постарел за три.
Мужчина допил кофе, жестом приказал официантке повторить. Кто мог подумать, что его так подкосит всего-то расставание с женщиной. Может, дело не в ней? Да точно не в ней. Он просто злится на себя. Ему стыдно. Стыдно потому, что не смог повести себя как мужчина. Не защитил брак. Он сделался тряпкой. А ведь могло быть все иначе.
— Вот и я.
Николас медленно поднял голову. Джеймс Смит, электрик неопределенного возраста, толстый, потный и перепуганный, стоял перед ним на слегка трясущихся ногах. От него резко пахло жевательным табаком. Или просто табаком?.. Выглядел он в сто раз хуже криминалиста, но тот искренне порадовался, что пьет кофе и хотя бы через сиюминутную трезвость может дистанцироваться от этого субъекта.
Какое счастье, что его не видит Грин.
Туттон невольно представил ледяной взгляд детектива и передернул плечами, отгоняя наваждение и будто сбрасывая невидимую руку. Нет, до такого ему докатиться нельзя. И чем он думал, поручая этому недоумку монтаж камер? Лучше бы сам сделал. Он точно бы разобрался с такой простецкой задачей.
— Садись. Кофе?
— С коньяком, — жизнерадостно кивнул мужчина. Двойной подбородок задрожал. По толстой шее скатилась капля пота.
Нику стало настолько мерзко, что от желания сбежать прямо сейчас его удержал исключительно профессиональный долг. Во рту появилась горечь, глаза застелила кровавая пелена похмелья, но официантка принесла кофе, мужчина сделал глоток и перевел дыхание. Смог как-то. Значит, и до конца беседы доживет. А там и до вечера.
А там, может, и в расследование вольется. По большому счету… что ему еще делать? Сможет ли он хотя бы один вечер не пить?
— Да ради бога. Мэгги, сделай пожалуйста.
Официантка с очаровательной улыбкой кивнула. Толстая черная коса ударила ее по ягодицам, когда девушка стремительно развернулась и побежала к бару. Интересно, у него с ней что-то было? Они точно зажигали в клубе. Но было ли что-то, что идет следом за горячими танцами?..
— Что хотел, офицер? — спросил Джеймс, получив кофе и вылив туда из малюсенькой бутылочки щедрую порцию коньяка.
Ника передернуло, но он умудрился сохранить лицо. Кофе действовал, и офицер поймал себя на мысли, что самочувствие вполне пришло в норму.
— Расскажи мне о камерах, которые ты монтировал вчера.
— А что о них рассказывать? — Джеймс отвратительно проговаривал частицы. Он тянул их глупо, по-деревенски, с каким-то дурацким акцентом. Это раздражало. — Я снял две камеры с другого объекта неделю назад. Они лежали без дела. Диагностику провел. — Он смачно глотнул из чашки. — Вроде все нормально. Одна глючила чуть-чуть, но для ваших нужд достаточно. У вас никогда особенных требований и не было. А… это точно без протокола?
— Без.
— Я не буду выступать в суде.
— Говори правду, а? Мэгги, сделаешь пару сэндвичей? Я что-то проголодался.
Девушка кивнула ему из-за барной стойки и побежала на кухню.
— Ну и говорю правду. У нас по контракту прописано, что камеры должны быть новые. А по факту мы переставляем с объекта на объект. Оборудования в городе мало. А что, сломались?
— Ага… — пробормотал Ник. — На
Электрик сделал еще два глотка кофе. На этот раз на удивление аккуратно. Его распухшее, как после встречи с целым осиным гнездом, лицо приняло серьезное выражение. Он напрягал остатки мозга, чтобы переварить вопрос и выдать ответ. Сложно сказать, насколько это получалось. Но что-то в нем изменилось. Так маленькие люди меняются перед человеком, облеченного властью. Видимо, Грин в пустой голове Смита относился к этой категории.
Только вот ни Смит, ни Грин, ни кто-либо еще не понимали, что в этом городе интервенты никогда не могут оказать такого влияния, как хотели бы. Здесь свои законы и свои правила. Информация о том, что «Дженкинс Обслуживание», которая стабильно получала деньги из городского бюджета, всего лишь прокладка для вывода средств, Туттона не удивила. Даже развеселила. Конечно, это надо проверить. Но даже если он раскроет коррупционную схему, куда с этим идти? К Фасу? Он сам наживается на всем, что делает «Шестерка».
А Дженкинс женился на Аделаиде Нахман. Он, считай, теперь тоже член «Шестерки».
— Я знал. Джоанна знала. Это администратор наш. Она принимает все заказы и распределяет их по времени. Ну и оборудование выдает.
— И все?
— А кто еще? Другим электрикам плевать. Было известно только, что я в управлении.
— А то, что ты камеры взял, знали?
На лице Джеймса отразилось предельное напряжение — он пытался сообразить, к чему ведет Ник. А Ник предвкушал ад. Потому что, судя по всему, о плане с установкой камер знали все, кто работал в день заказа и на следующий день. Фирма обслуживала полгорода. И электриков там штук двадцать. Каждого опрашивать, что ли, придется? Или каждого подозревать? Это как-то слишком глобально. И по тонкому лезвию. Нахман не позволит лезть в свои дела. И даже Эрик Туттон тут не поможет. Они не ладили. Арнольд Нахман, бессменный лидер клана на протяжении последних сорока с лишним лет, готовился отпраздновать свой семидесятый юбилей. Он относился к тем усохшим старикам, которые дают фору молодым и в плане количества детей и женщин, и в плане трудоспособности. Никогда в жизни бы Ник не заподозрил, что ему больше сорока пяти. Крепкий мужик. Микробиолог, медик и, кажется, химик, профессор. Лауреат там каких-то премий. У него за плечами уйма открытий и разработок. То, что он осел в Спутнике-7, как только здесь появилась задача под его профиль, неудивительно. Шестидесятые — бурное время.
— Нет, — наконец с торжественным видом сообщил Джеймс, вырвав Ника из размышлений. — Только Джоанна. Ты же после смены позвонил. Поэтому оформили все быстро. И в конторе не обсуждали.
— Окей, поговорю с ней. А ты давно тут живешь?
Если бы кто-то спросил Ника, зачем он задал последний вопрос, мужчина бы не смог ответить. Смит помрачнел.
— Да родился я тут. И никогда из города не уезжал.
— То есть и в шестьдесят седьмом тоже тут был?
Смит пожал плечами:
— В колледже учился. Тут.
— А ты, случаем, не помнишь, что было там, где сейчас Жанак копает?
Смит посмотрел на него как на идиота.
— Лаборатория была.
— Ну это понятно. Чья? Какая?
— В смысле? Как все здесь. «Шестерке» принадлежала.
— Не понял.
— Да вроде всей «Шестерке». Какой-то межотраслевой проект. Я толком не знаю, брат там практику проходил на верхнем уровне. Крутое было место. Ты ведь знаешь, что там еще пять этажей в глубину?
Мэгги принесла сэндвичи, но Ник не смог сказать ей «спасибо». Он был шокирован. Он не слышал, чтобы «Шестерка» объединялась. То есть за последние лет двадцать совместных проектов они не делали. И распоряжений относительно межотраслевых разработок не поступало. Лет двадцать. Идиот. Он и не мог знать о том, что происходило полтора поколения назад. Во времена его деда и отца. Его самого не было даже в проекте! Как же это дело отличалось от всего, с чем он сталкивался. Нет, он слышал, что в Треверберге раскрывались дела десятилетней давности. Взять того же Грина и его знаменитое дело Рафаэля и Душителя. Но десять лет — это не двадцать. А тут тридцать пять! Почему он все время забывает про время?