Яга – не баба
Шрифт:
— Прошу!
Мама огляделась по сторонам, видимо, решаясь. Уверен, она пошла бы со мной, но вдруг со всех сторон высыпали гномы.
— Не бросай нас, мудрейшая! — причитали они. — Как же мы без тебя? Останься!
— Вот видишь, Веник, я им нужна, — сказала мама. — А у тебя есть родители, которые воспитали. Есть Баба Яга, твои друзья. Прости, сынок, но я остаюсь.
— Скажи хотя бы, как тебя зовут. — Я отвел взгляд, чувствуя, как внутри будто проворачивается нож.
— Светлана, — ответила она.
Светлана… Хорошее имя.
—
— Нет, милый, — вздохнула мама. — Прости, но нет. Человек ко всему привыкает, и я привыкла здесь. Но если у тебя будет возможность хоть изредка меня навещать, я буду счастлива.
Я замолчал. Что тут еще скажешь, когда все слова пусты? Старался только наглядеться, запомнить, и радовался, что она была. Моя настоящая мама.
Теперь вставал другой вопрос — как же мне добраться обратно до грани? Снова миновать циклопа, чибисов? Я достал из кармана мякиш хлеба и покатал в пальцах.
— Что это у тебя? — спросила мама.
— Баба Яга дала, — ответил я. — Только не знаю, что с этим делать.
— Попробуй кинуть наземь, — посоветовала она. — Что-то и получится.
Я швырнул мякиш под ноги. Он вдруг начал расти, расти — и превратился в большой пышный каравай. Но зачем он мне? Я поднял каравай с земли, чтобы не запачкался. Видимо, так Яга решила вопрос моего пропитания, хотя и чувство голода пропало после таких новостей.
— Летит кто-то, — вдруг сказала мама, поднимая голову, и черная тень накрыла поляну.
— У вас тут свежим хлебушком пахнет! — донеслось сверху, и на поляну спланировал Змей Горыныч.
А вот и мой транспорт…
— Змей! — кинулся к нему на шею номер один.
— Веник, снова ты? — пыхнул паром тот. — А я-то думал, тебя уже кто-нибудь сожрал. Рад, что ты живехонек. Ну так как, поделишься хлебушком?
— Поделись, не будь жадиной, — добавила вторая голова.
— Не будь, — буркнула третья.
— Хорошо, — согласился я. — Поделюсь, если ты доставишь меня к грани.
— К грани не получится. — Змей пыхнул в лицо. — Там какие-то волнения, так что прости, приятель. А вот к лесу заповедному доставить могу.
Лес! А там Серый волк, который обещал помощь.
— Идет! — ответил я. — Ты доставляешь меня к лесу, я отдаю тебе каравай.
— Так полетели, время не ждет.
И Горыныч забил крыльями, едва не сбив меня с ног.
— Подожди.
Я обернулся к маме. Она вытирала мокрые от слез глаза.
— Мы скоро увидимся, — пообещал ей и себе. — Главное — победить Черногора, а там Яга откроет грань, и мы придем вместе.
— Береги себя, мой мальчик. — Мама крепко прижала меня к груди. — И не геройствуй выше меры, выживи, прошу.
Я улыбнулся, дал поцеловать меня в щеку и забрался на Змея Горыныча, придерживая каравай.
— До встречи! — закричал, поднимаясь над землей.
— До встречи! — Мама махала мне рукой. Вокруг неё начинали собираться гномы. Они тоже махали, что-то кричали, но я уже не мог разобрать, что именно. Мы летели вперед. Над горой, возле которой обосновался Змей Горыныч. Над жилищем циклопа — я заметил, что ему все-таки удалось сломать дерево, и теперь из земли торчал некрасивый пенек. Вперед и вперед, пока не показались верхушки вековых деревьев.
— Идем на снижение, — отрапортовала третья голова, и я крепче вцепился в шею Горыныча, а он ушел в крутое пике, и на землю я едва сполз, упал, пытаясь отдышаться, нащупал горюн-камень в кармане и закрыл глаза.
— Ты живой? — лизнул меня раздвоенный язык.
— Живой, — просипел я. — Спасибо, змей. Каравай твой.
Послышалось чавканье. Да, каравай я слегка уронил на подлетах к земле, но Горыныча это не смущало, а я поднялся на ноги, заложил пальцы в рот и свистнул. Долго ждать не пришлось. Стоило Горынычу подняться с поляны, как на неё выскочил Серый волк.
— Ты нашел, что искал, Венислав? — спросил он.
— Да, — ответил я. — Прошу, довези меня до грани.
— Хорошо, — ответит тот. — Забирайся на спину и держись крепче. Поездка будет быстрой.
Оставалось надеяться, что недолгой. Я послушался волка, сел на него, вцепился в загривок — и снова вспомнил ставшего родным Сивку. Тот никогда так не скакал! Можно сказать, вез деликатно, несмотря на то, что в итоге у меня оказывался полон рот травы. А Серый мчался с такой скоростью, что я чувствовал себя пилотом реактивного самолета. Но главное, что грань становилась все ближе. Я чувствовал её дыхание, будто оно проникало в каждую клеточку моего тела, и хотелось улыбаться, настолько это чувство стало родным.
Грань! А значит — дорога в мир Бабы Яги. То-то она удивится, когда расскажу ей, что встретил маму. А может, поможет встретиться с ней снова. В кармане тяжело дышал тьмой горюн-камень. Один крупный — и несколько крохотных осколков, потому что нам предстояло иметь дело с двумя сильными колдунами. Но чтобы камни подействовали, на них придется пролить кровь. А чтобы это сделать, нам надо застать Черногора и Черновея врасплох.
Наконец, биение грани стало таким сильным, что зазвенело в ушах. Я спрыгнул на землю.
— Спасибо, — сказал Серому волку. — Ты очень сильно мне помог.
— Мой долг перед вашим родом оплачен, — сказал он. — Но я никогда не забываю добра, и если ты будешь в моих землях, Венислав, с радостью помогу тебе снова.
Волк принял свой получеловеческий облик, и мы пожали друг другу руки. Теперь надо было открыть переход. Мне еще не случалось ходить между мирами самому, но Овсень говорил, что путь только один. Значит, надо настроиться на него. Я закрыл глаза, глубоко вдохнул, чувствуя, как тело наполняет сила, и шагнул. Наверное, это был самый долгий шаг в моей жизни. Показалось, что само время обнимает за плечи, а когда я открыл глаза, вокруг шумел привычный лес, качались из стороны в сторону тонкие березы, величаво качали головами дубы и ели. Где же избушка? Или опять где-то в Терпегории? Но нет, изба стояла на месте.