Якобино
Шрифт:
Южин:
– На сколько?
Шпрех:
– На десять рублей. Кладите на ковёр ваши деньги. Вот мои.
Шпрех:
– Поднимите руки вверх. Выше. Я буду считать по-своему.
Южин:
– Валяйте как угодно!
Шпрех:
– Я буду считать наоборот. И так: десять, девять, восемь, семь, шесть. Шесть! Верно?
Южин:
– Ну, верно.
Шпрех считает пальцы Южина на другой руке:
– Раз два, три, четыре, пять. Пять! Пять и шесть сколько будет?
Южин (беззаботно):
– Одиннадцать.
Шпрех:
– Правильно,
Удивлённый Южин занят тем, что складывает ладони симметрично, пересчитывает пальцы по отдельности и никак не может сообразить, как же так получилось, что их оказалось одиннадцать, когда сейчас десять, как ни считай?
Появляется Якобино. Идёт по барьеру, спотыкается, падает. Южин подбегает, услужливо поднимает и говорит:
– Покажи твои руки. – Рассматривает. Удивляется. – Ух ты! Надо же! Да у тебя на руках одиннадцать пальцев.
Якобино:
– С утра было десять…
Южин:
– А я говорю одиннадцать! Хочешь, докажу?
Якобино:
– Попробуй! Одну минуточку!
Якобино достаёт из кармана белые перчатки. Надевает их. Любуется. Вертит кисти рук и так и сяк.
– Красота-а!
Среди зрителей произошло движение. Зал зашелестел догадкой.
Якобино продолжает любоваться. Вдруг меняется в лице, обращается к рукам с угрозой:
– Я даже через перчатки вижу вас всех насквозь! Десять! Десять! Десять! – С остервенением тыкает указательным пальцем в ладонь.
По залу прокатывается очередная волна шёпота: «Перчаткин! Перчаткин!..»
Якобино не унимается:
– Я вас всех знаю как…
Договорить Якобино зрители не дали. Весь зал с хохотом, как один, закончил за него известную всем фразу:
– …свои десять пальцев!
Рукоплескания, свист. В тему! В болевую точку Одессы!..
Якобино выждал паузу. Зал замер, ожидая финала.
Южин:
– Давай по десяточке, и я тебе докажу, что у тебя одиннадцать пальцев.
Новый взрыв смеха.
Якобино:
– Давай по двадцаточке.
Кладут деньги на ковёр.
Южин:
– Буду считать наоборот. По-своему.
Якобино:
– Начинай!.. – Поднимает руки в белых перчатках.
Южин считает:
– Десять, девять, восемь, семь, шесть. Шесть! Верно?
Якобино:
– Верно!
Южин считает пальцы в перчатке на другой руке:
– Один, два, три, четыре, пя…
Якобино демонстрирует руку, где большой палец внутри перчатки заранее хитро прижат к ладони. Якобино крутит пустой напальчник, показывая, что пальца-то и нет. Обращается к Южину:
– А знаешь, где у меня одиннадцатый палец?
Южин пожимает плечами.
– Узнаешь, когда я…
Что тут началось в зале! Зрители повскакивали со своих мест. Деревянные сидушки кресел громыхали канонадой. Самые горластые и отчаянные кричали вразнобой окончание знаменитой фразы. Некоторые вдруг стали почему-то обниматься. Пожалуй, такого ликования, крика, свиста и топота одесский цирк не знал со
Южину и Якобино ничего не оставалось, как только раскланиваться, пятиться к кулисам, чтобы остановить этот гвалт и продолжить представление.
Он не успел вытереть пот. К ним пришли. Скорее даже вбежали. Оказалось, что в этот вечер в зрительном зале сидел целый отдел НКВД. Во главе с… Перчаткиным.
Они от души смеялись вместе со зрителями. Потом рванули за кулисы. Окружили. Вызвали директора. Говорили почти шёпотом. Лучше бы орали – не так страшно было бы…
Менее чем через час потрясённый Якобино без грима уже сидел дома на диване, вжавшись в угол. Сидел и ждал…
Заканчивать представление пришлось Южину. Тот с начала гастролей до сего момента постоянно выставлялся напоказ перед дирекцией – рвался правдами и неправдами в программу. Безуспешно интриговал, пытаясь пододвинуть «любимца публики». Но как ни старался, имел всего лишь пару малозаметных выходов у ковра на смену реквизита к номерам. И вот нежданно-негаданно его час настал! Всё началось с этой, казалось бы, проходной репризки. О, какая неудача для Якобино! И какое счастье для него! Он, Южин, на манеже! Премьером! Сама дирекция попросила! Есть Бог! Есть!..
В тот вечер Южин хоть и с трудом, но отработал. Публика уже на его втором выходе сообразила, что с Якобино беда – раз его нет. Да и место Перчаткина, которого многие видели в зале, пустовало. Теперь, гад, наверняка покажет свои пальцы. У себя на Маразлиевской. Бедный парень…
Южина, как сольного клоуна, публика встретила настороженно. Зал гудел потревоженным ульем. Нет-нет с галёрки раздавались недовольные реплики. Шли на Якобино, на их любимца, а тут какой-то Южин! Да и ситуация была особенной. Не до развлечений. Не до цирка. Стали расходиться. Ко второму отделению зал опустел.
В Одессе работать всегда было непросто. Тут – или-или! Если какой артист нравился, осыпали знаками благодарности, аплодисментами и прочими земными благами. Например, силовую пару молодых парней, которые в этой программе работали с голыми торсами, ежедневно провожали до дому. Одесситы силу почитали, знали в ней толк. Разбирались и в красоте, неважно – в мужской, женской. Тех полюбившихся акробатов провожали до дому из уважения. И ещё потому, что эти артисты проживали не в самом спокойном районе – охраняли.
Цирковые ехали в Одессу всегда с некоторой опаской. Тут публика была специфической. Настолько острой на язык, что рецензии на номера выдавались не только в газетах, но и тут же на представлении, со зрительских мест. Если в Одессе поимел успех – мог смело считать, что ты как артист состоялся. Или… уж извини, не обижайся!..
Южину не повезло. То ли ему не простили подмену Якобино, то ли образ и репертуар не соответствовали чаяниям жителей Ланжерона, Молдаванки и Пересыпи. Народ простой, бесхитростный, но интуитивный. Фармазона от козырного фрайера отличают в момент.