Якудза из другого мира 4
Шрифт:
– Без души поешь, ученик! – окрикнул сэнсэй. – Подпусти надрыва в голос и слезу не забудь. Если дальше так будешь продолжать, то можешь сесть возле какой-нибудь дешевой дрочильни в квартале Кабуки-тё и зазывать клиентов. От них отбоя не будет!
Вот же засранец, умеет иногда подковырнуть так, что голову сломаешь прежде, чем найдешь достойный ответ. В Японии квартал Кабуки-тё является отдушиной для сексуально озабоченных ребят. Правда, закон запрещает проституцию, но запрещает с необычной трактовкой – нельзя брать деньги за вагинальное проникновение с последующей оплатой.
– Похоже, что ты знаешь толк в зазываниях Кабуки-тё. Не удивлюсь, если сам там в бурную молодость подрабатывал…
– Тень, я никогда не продавал свою честь! – послышалось с кухни. – Это недостойно мужчины.
– А её и не обязательно продавать, её же можно сдавать в аренду!
– Ходишь по острию меча. Не боишься поскользнуться и отрезать себе самое дорогое?
– Так ты первый начал!
– Мне можно, я старше и умнее!
Вот и что на это скажешь?
Я не нашелся что ответить, поэтому продолжил подметать пол. Совок прилежно забирал мусор, чтобы потом добавить его к общей куче.
– Тень, неужели твой язык выплюнул все колючки, и ты не знаешь, что ответить мудрому сэнсэю? – послышался ехидный голос Норобу спустя две минуты.
– Знаю, но мудрый сэнсэй пусть лучше занимается своими делами в хорошем расположении духа, чем он будет творить добро в плохом.
– Ммм… Неужели в голове моего ученика наконец-то начали появляться умные мысли?
– Они всегда там были, – огрызнулся я в ответ. – Только ты почему-то их всегда игнорируешь.
– Да как их не игнорировать-то? Я же тебе дал прямую наводку на то, где искать Исаи, а ты пытаешься меня оскорбить, – хмыкнул Норобу.
– Дал наводку? Да на что… Сэнсэй, неужели ты думаешь, что…
– Конечно! Куда ещё пойдет освободившийся дух, который долго был без секса? – в комнату вошел сэнсэй.
– Думаешь, пошел трахаться?
– Не сомневаюсь. Он же хочет пуститься в отрыв, так что…
– И ты не хочешь поймать его?
– А что мы сейчас можем сделать? Обезвредить его? Это можно было сделать здесь, где онрё Мацуды ещё держалось за выход из дзигоку, а там… Там он будет гораздо сильнее. Даже наша скорость нас не спасет.
В руках Норобу держал старинный пергамент. Он сдул пыль со стола и разложил раритет на поверхности. Я взглянул на пожелтевшую поверхность, но ни слова не разобрал. Вроде бы частично знакомые иероглифы, но смысла в них не было. Они походили на загорающих черных тараканов, которые вольготно раскинулись на морском побережье.
– Что это? Рецепт куриной лапши? Почему иероглифы странно расположены?
– Нет, Тень, это даже не рецепт приготовления мозгов для одной пустой головы. Это манъёгана, неофициальный язык японской аристократии. Сейчас этот язык уже подзабыт, и только истовые хранители традиций могут изъясняться на нём. Но вот оммёдзи должен знать его. На нем написаны многие труды из старины глубокой… Как раз на нём и должна храниться запись о том, как победить онрё.
– Да? И совершенно случайно этот свиток оказался у тебя?
– Дурак ты, что ли? – насупился сэнсэй. – Кто же такую редкость будет хранить у себя? Этот свиток хранится в библиотеке главного оммёдзи. Дзун Танагачи. Старый идиот, который верит в чистоту помыслов и колдовское братство.
– А ты уже не веришь?
– Потому и дожил до таких преклонных лет, общаясь с якудзой. Это Дзуну Танагачи легко – он закрылся в своей башне и общается только с приглашенными людьми. Меня он ни разу не пригласил… Да я бы и не пошел. Не о чем мне разговаривать с выжившим из ума стариком.
Я только покачал головой. Это сколько же должно быть лет оммёдзи Танагачи, если сэнсэй называет его стариком?
– Ладно, свиток с рецептом победы над онрё у Дзуна Танагачи. Исаи шляется по Кабуки-тё, а это что за свиток у тебя? Что это за хрень?
– Старинный рецепт. Я думал, что вспомню его свойства, если приготовлю, но пока что не получается вспомнить…
– И поэтому принес сюда? От пыли свиток не испортится?
– На кухне запах стоит после зелья, вот я и вышел, чтобы не вдыхать его сверх меры. Я же пока не вспомнил, что это за зелье такое получилось.
Из кухни и вправду потянуло странным запахом. Он чем-то напоминал булочки с корицей и изюмом. Приятный такой запах. Завлекающий. Я невольно сглотнул слюну.
– А ты точно не ужин делал? Прям жрать захотелось…
– Точно. Вот что это за рецепт? Вот никак не могу вспомнить… – почесал голову сэнсэй.
Я подмел пол целиком. Теперь следовало вымыть пол, чтобы не осталось даже мельчайших осколков и можно будет принести циновки с улицы. Всё это время сэнсэй сидел, сжав голову руками. Так старательно сжимал, что были видны побелевшие костяшки пальцев.
– Нет, всё равно не могу вспомнить. Похоже, что старость подкралась настолько незаметно, что я даже не успел приготовить ей чай для гостей… А ведь я должен был сохранить остатки чести, чтобы суметь принять её достойно…
– Да причем тут честь и память? Сэнсэй, просто признайся, что тебе слишком часто били по голове.
– Эх, я бы ударил тебе по голове, но не думаю, что это принесет какую-либо пользу. Даже сотрясения мозга не случится, ведь трястись там нечему…
Я же только вздохнул и пошел за ведром воды и тряпкой. После помывки пол блестел, как у котика яйца. Можно было застилать циновками. На улице солнце уже почти полностью скрылось за крышами домов. Ещё немного и ночная жизнь придет на улицы Токио. Выползут те, кто днем отсыпается. Или же те, кто настолько заработался, что ему срочно нужна пьянка для снятия стресса.
Сэнсэй всё также сидел за столиком. Он водил пальцем по иероглифам и шевелил губами. Похоже, что память о рецепте так к нему и не вернулась. Я неторопливо расстелил циновки. На двух из них остались следы от упавших свечей. Похоже, что их придется заменить.
– Стесняюсь спросить, не пришла ли умная мысль в убеленную сединами голову?
– Отстань, Тень, я в печали.
– Понятно. Так что мы будем делать с Исаи? Может, у меня получится подпоить его и привести обратно? А что? В этом квартале и не такое случается.