Якудза из другого мира. Том XII
Шрифт:
Норобу хмуро посмотрел на меня и кивнул:
— Я верю в тебя, мой ученик… Если ошибешься, то глаз на жопу натяну и моргать заставлю.
После такого доброго пожелания мне сразу же захотелось ошибиться. Из вредности!
Наперстки остановили свой бег и застыли три блестящими пупырышками на пеньке. Нужный напёрсток мерцал в шлеме зеленоватым светом.
— Вот этот, — сказал я и показал на левый наперсток.
— А вот и не угадал! — расхохотались лепреконы, а катала поднял правый наперсток. — Мы забираем белого!
Один из лепреконов щелкнул пальцами и тело Норобу окутало синим коконом. Сэнсей попробовал пробить кокон, но полупрозрачная оболочка не поддавалась, тогда он скрестил руки на груди и с та-а-акой укоризной посмотрел на меня.
А что? Я только развел руками.
— Играем? — спросил коротышка. — Давай на рыжую девчонку?
— Играем, — процедил я. — Катай!
Снова отвлекающая внимание скороговорка и наперстки застыли на пеньке. Остальные два лепрекона издали звуки голодных гиен.
— Средний, — буркнул я в ответ.
Настоящие шулеры сначала дают выиграть, чтобы увлечь игрока, а эти лепреконы собрались играть честно. Что же, тогда сыграем по их правилам. Если они думают, что великие обманщики, то пришла пора их в этом разубедить.
— А может… выберешь другой? — улыбнулся лепрекон так, что его личико превратилось в печеное яблочко.
— Средний!
— Изаму, возьми правый, — пискнула Шакко.
— Мне кажется, что левый, — заметила Кацуми.
У Норобу тоже было своё мнение, но сквозь пелену тумана различалось только агрессивное шевеление губ.
Я усмехнулся и ответил:
— Средний!
— Ну, как знаешь, — сказал лепрекон и поднял наперсток.
Под ним действительно оказался шарик. Кокон вокруг Норобу тут же испарился. По щелчку пальцев.
— Что же, тебе повезло, — хихикнул лепрекон. — Посмотрим, что будет дальше.
— Не бздим! Слушаем и смотрим, — откликнулся я.
Дальше начались попытки обмана. Сначала под крайним правым, потом под левым, снова под правым, по центру, под правым, по центру, под левым, и так далее…
Используя камеру шлема, хоть и ошибаясь иногда, чтобы подогреть интерес, я за двадцать минут опустошил все три горшка злящихся лепреконов.
— Ребят, я ничего против вас не имею, да и бабло мне ваше не уперлось. Хотя нет, возьму парочку монет на память… — сказал я, когда последний горшок оказался пуст. — Давайте лучше сделаем так — мы оставим золото и пройдем мимо вас, а вы взамен сделаете вид, что вообще нас не слышите и не видите? Ну чо, по рукам?
Лепреконы мрачно кивнули и щелкнули пальцами. Горка золота у моих ног поднялась в воздух и разлетелась по трем горшкам. После очередного щелчка горшки пропали, а лепреконы отвернулись и уставились на каменную стену, как будто там показывали что-то сногсшибательное.
Новая пещера принесла новое знакомство — в центре бурлило озерцо размером с хоккейную площадку. Бурлило оно вовсе не из-за природных газов, исходящих из глубин неведомой горы, а из-за пары десятков зеленоватых созданий, похожих на людей и орков одновременно. Ушасто-носатые существа, казалось, сражались друг с другом без какой-либо логики. Просто сражались. Просто между собой. Крайний нападал на соседа, потом отскакивал и бил другого, следом переключался на третьего и так без устали и какой-либо систематизации.
— Гоблины, — прошипел я, узнавая специфику ушей с фэетезийного кино. — Вот только их не хватало для полного счастья.
— Стоять! — прогремел над заводью властный голос и гоблины в один миг остановили своё побоище. Только один из них сунул товарищу под дых исподтишка.
— Здравствуйте, благородное племя гоблинов! Мы жалеем, что прервали ваши военные утехи, и постараемся как можно быстрее покинуть ваш зал, — выступил вперед Норобу.
— Ишь, как по писанному шпарит. Будто репетировал, — восхищенно прошептала ему Шакко.
Гоблины дружно, как один, начали выходить из воды. Вскоре перед нами появились все двадцать гоблинов. С них текла вода, сухие мышцы блестели в свете факелов, а рожи были такие, что мне показалось, будто мы забрели в кавказскую часть рынка моего времени.
— Почему женщина болтает, пока мужчины молчат? — спросил тот самый гоблин, который остановил сражение. — Или вы её слуги-евнухи?
— В конец охренел, марамой? — насупился я. — Сам ты евнух и морда у тебя страшная.
Гоблины ухмыльнулись на эти слова. Похоже, что «страшная морда» у них считалась комплиментом. Гоблин же почесал скулу зловещего вида кастетом.
— Может, покажете, какие вы мужчины? — спросил он.
— Так вы в болоте этим занимались? Демонстрировали друг другу свою мужественность? Странные манеры демонстрации… — проговорил Норобу.
Гоблины глухо заурчали, придвинулись. Мы в ответ покрепче сжали листки Гофу, готовясь их метнуть.
— Ты недалеко ушел в своих догадках, белый человек, — процедил гоблин. — Мы сражались за обладание волшебной секирой Таурона. Лишь победивший достоин обладать ею. И она с легкостью сможет пробить любой доспех!
Он показал на лежащую неподалеку секиру. Ничем не примечательная, если только не считать зеркально отполированную поверхность.
— И всего-то? — фыркнул я, мигом сообразивший откуда ветер дует. — Ребята, да вы точно кукундером поехали. На хрена друг друга гробить, когда можно всё миром порешать, да ещё и золота подзаработать… Я легко поднял бабла, и вы сможете.
Я вытащил из кармана желтые кругляшки, какие остались после игры с леприконами.
Глаза гоблинов разгорелись алчным огнем. Надо было видеть, как мелко затряслись носы в предвкушении легкой наживы.