Ямайский флибустьер
Шрифт:
— Что ж, желаю удачи, капитан.
— Благодарю, ваше превосходительство! — Рок взмахнул шляпой, отвесил низкий поклон и, придерживая рукой шпагу, болтавшуюся на широкой парчовой перевязи, быстрым шагом покинул резиденцию губернатора.
На улице его поджидали Весельчак Томми, Железнобокий и Лоренсо.
— Ну, как? — сгорая от любопытства, поинтересовался штурман.
— Сэр Томас был любезен, — ответил Бразилец.
— Выдал свидетельство?
— Конечно. Всё чин чином, и печать на месте.
— За это надо выпить, — предложил
— Отличная идея, — кивнул капитан. — Гребем туда!
Стуча каблуками по пыльной мостовой, флибустьеры направились к трактиру «Зеленый попугай» — гнусному и развратному месту паломничества моряков, карточных шулеров, воров и проституток. Дорога заняла у них не более десяти минут. Когда они подошли к крыльцу, в трактире послышались истошные крики и выстрелы. Дубовая дверь, обитая железными листами, неожиданно с треском распахнулась, и на порог вывалился согнутый в три погибели Пузатый Якоб. Он напоминал питекантропа, вылезшего из пещеры после битвы с саблезубым тигром. Руки его, прижатые к животу, были испачканы кровью.
— Эй, что случилось? — воскликнул Бразилец, подбегая к раненому.
— Кайман Пэрри… Он достал меня, — с мучительным видом прохрипел Якоб и, потеряв равновесие, кубарем покатился с крыльца вниз. Глаза его были устремлены на корабельных товарищей, но последняя искра жизни уже догорала в них.
Капитан дико взревел, выхватил из-за пояса пистолет, а из ножен шпагу и сломя голову бросился в дверной проем; штурман, квартирмейстер и Секейра последовали за ним.
В трактире творилось что-то невообразимое. В клубах табачного и порохового дыма мелькали разгоряченные, искаженные злобой лица, слышались проклятия, стоны, звон клинков и битой посуды, треск ломающейся мебели и одиночные пистолетные выстрелы.
— Кайман, где ты?! — потрясая шпагой, заорал Бразилец. — Отзовись! Я пришел, чтобы убить тебя!
— Я здесь! — послышался голос Пэрри, и в следующее мгновение капитан «Морской чайки» вырос перед капитаном «Американки» с обнаженным тесаком в руке.
Их клинки скрестились, рассыпая вокруг искры.
Тем временем Весельчак Томми набросился на оружейного мастера Джо Фентона — ближайшего сподвижника Каймана.
— Кто тут свои, а кто чужие? — спросил Секейра у Боулза, хватая его за локоть.
— Наших здесь мало, — ответил квартирмейстер, вертя головой из стороны в сторону. — А чужим может быть всякий, кто выйдет против тебя с оружием в руках.
Заметив, что Касик Сэм исполняет нечто вроде индейского боевого танца сразу с тремя противниками, Железнобокий рванулся к нему на выручку.
Португалец бросился следом за квартирмейстером.
— К ним прибыло подкрепление! — закричал, попятившись, один из людей Каймана. — Братва, уносим ноги!
— Погоди, приятель, — проворчал Боулз, схватив кричавшего за шиворот. — Сначала я вытряхну тебя из твоих штанов!
Размахнувшись, он нанес своему противнику удар эфесом сабли в челюсть. От такого удара бедняга отлетел на добрых десять шагов и свалился под ноги капитану Пэрри. Кайман, выпивший в этот день больше, чем было нужно для его здоровья, оступился, взмахнул руками и на секунду оставил свою грудь без защиты. Бразилец не преминул воспользоваться оплошностью своего противника и с дьявольской усмешкой вонзил в него шпагу по самую рукоятку.
— Победа! — торжественно возвестил он. — Капитан Пэрри сдох!
Обескураженные, совершенно подавленные сообщники Каймана тут же утратили свой воинственный пыл и начали поспешно отступать к выходу из трактира. Здоровенный детина, прикрывавший отход остальных, выхватил последний неиспользованный пистолет и прицелился в голову Железнобокого.
— Осторожней, Джон! — закричал Лоренсо, бросаясь к квартирмейстеру.
Грянул выстрел. Португалец схватился за правое предплечье и, не удержавшись, упал на пол у ног изумленного буканьера.
— Чёрт возьми, ты жив? — Боулз опустился перед ним на одно колено.
— Да, — морщась от пронзительной боли, выдавил из себя Лоренсо. — Но поработать ногами на танцах сегодня уже не смогу…
Квартирмейстер облегченно вздохнул, и на его мокром от пота лице промелькнуло некое подобие улыбки.
— К нашему лекарю я тебя не поведу, — сказал он раненому после некоторых раздумий. — Этот пустоголовый эскулап, не способный отличить малярию от подагры, прописывает всем своим пациентам лишь одно средство — обильные кровопускания. Крови из тебя и так уже вытекло достаточно, поэтому мы отправимся прямиком к моей тетке. Старуха лечит травами и всевозможными снадобьями, и пока еще ни одного больного не свела в могилу.
— Не ведьма ли она? — шутливым тоном спросил Лоренсо, поднимаясь с помощью Боулза на ноги.
— Не знаю. Но на метле она не летает, это точно.
Расставшись с капитаном и другими флибустьерами, отправившимися в церковь св. Екатерины отпевать Пузатого Якоба, Железнобокий и португалец побрели на северо-восточную окраину города, где жили Маргарэт Пикерсгилл и ее молчаливая служанка Глория.
Когда Боулз и Секейра подошли к дому, было время обеда, и хозяйка с Глорией заканчивали накрывать на стол. Первым в узкую дверь протиснулся квартирмейстер, следам за ним — португалец.
— Добрый день, тетушка! — пробасил Железнобокий. — Приветствую и вас, сеньорита.
Глория, не повернув головы в сторону вошедших, молча кивнула. Отрешенное выражение ее лица свидетельствовало о том, что в мыслях она находится сейчас далеко отсюда.
— Знакомьтесь, мой друг и названный брат Лоренсо, — представил своего спутника буканьер.
— Добрый день, сударыни, — промолвил Секейра, чувствуя легкое головокружение.
Услышав голос спутника Железнобокого, Глория вздрогнула, повернулась лицом к двери и… выронила миску с маисовыми лепешками.