Янир
Шрифт:
— Богиня, Эбби, прости меня!
Ошеломленная, Эбби смотрела на него. Почему он извинялся? Разве ему не нравилось целовать ее? Она была слишком смелой? Обычно она не была такой, но с ним… Эбби обнаружила, что в ней не было ни капли застенчивости, когда они были вдвоем. Не тогда, когда он был рядом с ней. Они разговаривали так много раз о стольких вещах, но теперь она поняла, что на самом деле не знает ничего о Янире… Что он действительно не знает ее и что они никогда не узнают, если не будут говорить друг с другом. Если они не будут задавать вопросы, то не смогут понять друг друга.
— За что ты извиняешься? — мягко спросила она, крепко сжимая его шею, когда он расслабился.
— Я говорил с тобой, находясь в гневе, — начал было он.
— Ну и что? Ты разозлился и говорил. Что в этом плохого?
Восторг наполнил Янира.
— Я… это тебя не расстроило? Не напугало?
— Я не боюсь тебя, Янир, — честно ответила она. — Что касается расстройства. Я тоже разозлилась. Ты на меня сердишься?
— Никогда! Ты никогда не сможешь расстроить меня, Эбби.
— Ну, теперь это совершенно не так. Я могу разозлить тебя, Янир, как и ты меня, это жизнь, люди ссорятся.
— Я…
— Ты никогда не видел, как ругались твои родители?
— Нет, — признался Янир.
— Серьезно? — Эбби не могла сдержать недоверия в своем голосе. Ее родители любили друг друга, но они были двумя очень разными людьми, и у каждого было свое мнение и мысли по каждому поводу. Они спорили, но Эбби вдруг поняла, что в вопросах по-настоящему важных вещей, таких как, например, их дети, они всегда, казалось, соглашались.
Но когда дело касалось других вещей, политики… или чего-то еще такого, они могли спорить об этом дни напролет. Чья очередь была выбирать ресторан или фильм, который они собирались посмотреть. Папа любил боевики. Мама — комедии. С маслом или без масла есть попкорн. Другие мелочи. Но они в кино всегда держались за руки. Они с Дэви по-детски закатывали глаза глядя на это, но делали это с улыбками на лице.
— О чем они могут спорить? — спросил Янир, вдруг растерявшись. — Мой манно обеспечивает все потребности моей матери, ей нужно только лишь попросить.
— Я… — Эбби не знала, как на это ответить, глядя в его очень серьезные глаза. — Но что происходит, если твой манно что-нибудь не сможет или не захочет дать ей? — спросила она.
— Это никогда не случится, ведь тогда женщина уйдет, — честно ответил ей он.
— Мы не говорим о «женщине», Янир, мы говорим о твоей матери. Она прожила с твоим манно почти двадцать пять лет. Должно быть что-то, о чем они спорили.
— Твои родители спорили, сердились друг на друга? — спросил он нерешительно.
— Да.
— И твоя мать осталась с твоим манно?
— Конечно, — Эбби наклонила голову на бок. — Ты думаешь, что я уйду от тебя, потому что ты был зол на меня и выразил это?
— Я… — Янир очень осторожно подбирал следующие слова, внимательно следя за ее реакцией, — торнианская женщина никогда не позволит мужчине говорить с ней в гневе. Она испугается и убежит. Она никогда не позволит мне прикоснуться к ней так, как позволяла ты, даже во время соединения.
— Я не торнианская женщина, Янир, — сказала ему Эбби, к его сожалению, убрав руки с его шеи.
Медленно Янир поставил ее на ноги, и она сделала шаг назад, немного отодвинувшись от него.
— Я знаю это, Эбби, — произнес он, продолжая пристально следить за ней.
— Это будет проблемой? — спросила она.
— Что ты имеешь в виду?
— Что я — не торнианка. Я не собираюсь так себя вести. Ответь честно. У меня нет проблем со спорами с тобой, и я не собираюсь убегать, если ты разозлишься, даже если это будет по моей вине, потому что я знаю, что ты никогда не причинишь мне вред. Мне понравилось, как ты ко мне прикасался, и мне не хотелось, чтобы ты останавливался. Мне нравится прикасаться к тебе, целовать тебя. Если это не то, к чему ты готов, тогда потом у нас будут проблемы.
От ее слов Янир потерял дар речи. Как будто она узнала его самое сокровенное желание и каждым своим словом озвучивала его. И все же он боялся верить в то, что слышал.
— Я причинил тебе боль своими действиями, ты в отчаянии застонала.
— Это от того, что ты остановился, — сказала Эбби, чувствуя, что начинает краснеть. Она никогда раньше не была такой смелой и не могла поверить, что из всех людей она говорит это Яниру. Нет, погодите, это неправильно, Янир должен быть единственным человеком, которому она могла это сказать.
— Свирепость моего… поведения не расстроила тебя? — спросил Янир, осторожно касаясь ее щеки.
— Нет, мне понравилось. Мне нравилось чувствовать твои руки на мне. Ощущение твоих губ. Разве я этого не говорила? — спросила она, подавшись навстречу его прикосновению.
— Я думал…
— Что? — спросила Эбби, стараясь сократить расстояние между ними.
— Что я воспользовался тобой. Улл расстроил тебя, и вместо того, чтобы успокоить, я эгоистично давил на тебя своими потребностями.
— Если бы мне не нравилось то, что ты делал, я бы тебе сказала. Может, я и маленькая, но я умею за себя постоять.
Уголки губ Янира изогнулись при мысли о том, насколько хорошо она могла «постоять». Он никогда не видел, чтобы кто-то так противостоял его манно, но она была права, и теперь это знали все. И Улл, будущий лорд, совсем не беспокоил ее, пока она не подумала, что Улл может навредить ему. Богиня, она беспокоилась о нем!
Где-то глубоко в сердце Янир вдруг ясно ощутил что-то, о существовании чего он даже не подозревал, что внезапно дало знать о себе, когда начало нагреваться и расти. Чтобы женщина беспокоилась… нет, беспокоилась Эбби…, беспокоилась о нем… Знать, что у нее были чувства к нему, что она чувствовала необходимость защитить его так, как он сделал бы для нее… Богиня… какое удивительное ощущение.
— Думаю, мы все обсудили, — сказал он, обнимая ее и наслаждаясь тем, что она тут же попыталась обнять его тоже.
— Это будет проблемой?
— Нет, Эбби, это не так, — быстро успокоил ее он. — Я хочу, чтобы ты всегда выражала мне свои мысли…
— Но? — она почувствовала, что есть какое-то «но».
— К этому просто нужно привыкнуть.
Но внезапный стук в дверь помешал ей ответить.
Глава 4
Янир вошел в покои, где его ждали манно и братья. Его мать пообещала, что побудет с Эбби, когда сообщили, что его манно желает с ним поговорить.