Яновский Юрий. Собрание сочинений. Том 3

Яновский Юрий Иванович

Гвардия (вдруг хватает инженера за плечи). Продолжайте, продолжайте, лейте на них холодную воду! Вы прекрасный спец!

Инженер (морщится). Вы меня искалечите, товарищ Гвардия. (Продолжает.) Мы сказали себе — какая высокая квалификация у здешних рабочих, если они на таком заводе творят чуде…

Горбань (предчувствуя недоброе). Очень длинное предисловие. Вам не нравится мой завод?

Инженер.

Очень нравится. Но посудите сами: станки старые, не приспособленные к массовому производству. Процессы обработки металлов медленные и дорогие.

Горбань. Вы понимаете, что вы говорите? Вас послали сюда оформить соглашение!

Инженер. Вы, господин директор, очевидно, принимаете меня за кого-то другого! Возможно, сюда должен был приехать другой инженер, который говорил бы с вами, вероятно, по-другому. И понимал бы вас иначе. Только это — не я.

Горбань. У вас есть полномочия?

Инженер. Полномочия на покупку — есть. Но со мной — представитель хозяев…

Гвардия (вдруг поднимается, к Горбаню). Разрешите мне сказать принципиально. У вас было два завода. Один мы завоевали оружием в семнадцатом году. Второй вы нам хотите продать. Давайте — начистоту. Вы говорите от своего имени, вам нужно продать завод и на все остальное, на все не ваше, вам наплевать. Я же говорю не только от своего имени. Я должен думать об интересах всего нашего государства. Укрепится ли оно от покупки вашего завода или ослабеет? Как вы думаете — укрепится?

Горбань (тихо). Весна в этом году очень душная. Мне иногда кажется, что я купаюсь в горячем море. И стою на горячем песке. (Кричит.) А, что вы сказали?! Полиция!! (Тихо.) Прошу простить меня, я жду врача… Пускай в другой раз…

Инженер. Э-э, простите за беспокойство. Нам очень приятно было… (Выходит.)

Гвардия. Интересная история! (Выходит.)

Франц (встает). Господин директор, желаю вам выздороветь.

Горбань. Вы сами больны, Франц. И еще сильнее больны, чем я. Вам нужно лечиться. Вас нужно лечить.

Франц. Батраков не лечат. Их нанимают. (Выходит.)

Горбань остается один. Его начинает трясти лихорадка. Лицо перекошено, глаза закрыты.

Горбань (визгливо кричит). Лечат! Батраки! Каторгу! Каторгу! (Падает на стол. Лежит неподвижно, потом понемногу поднимает руку. Крутит автоматический телефон. С большим трудом берет трубку.) Алло… Вы, Эрнст? Слушаете? Поезжайте… в полицей-президиум… Франца Адера… немедленно…

X СЦЕНА

Комната

немецкой семьи среднего достатка. Возле фисгармонии сидит мать Франца — маленькая, хрупкая, — тихо наигрывает что-то из Шуберта.

Мать. То же самое я играла в тот день, когда моего отца забирала полиция и делала обыск в квартире. Я сидела у фисгармонии и играла ему на дорогу. Толстый оберет стоял в шинели у камина, и ему было очень жарко…

Входит Франц.

Франц. Здравствуй, мутти. Что это у нас дверь не заперта?

Мать (обрадовалась). Ты пришел? Тебя никто ни о чем не спрашивал?

Франц. Меня? Никто.

Мать (выбегает из комнаты и возвращается). Я хорошо заперла дверь… Теперь такие сквозняки всюду по квартирам!

Франц. Теперь во всем мире сквозняки свистят.

Мать. Как долго тебя не было! Ты приехал, а я на тебя еще как следует и не нагляделась. Я счастлива, что ты пришел.

Франц (садится). Насмотришься. Вот поедем вместе к Милли…

Мать. В Россию?

Франц. Поедем туда, будем жить, работать. Там такая смешная степь. Идешь, идешь — кажется, всю жизнь будешь идти и не дойдешь до конца. И такая голубая весна.

Мать. Я, сынок, рада за тебя. Дни мои долгие, а жизнь уже короткая.

Франц. Поедем, мутти. Я потерял старую Германию, кстати. Я не могу быть сторожем у трупа. Тот завод, на котором работали мы с отцом, — труп. Я хочу творить жизнь. Я хочу взмахнуть руками и почувствовать, что у меня есть крылья. Только там вырастает будущее.

Мать (подходит к окну, выглядывает). Что написать Милли? Она будет беспокоиться о тебе.

Франц. Я сам ей напишу.

Мать. Садись и пиши. Еще имеешь время. Я так обрадовалась, увидев тебя. Мне все казалось, что я услышу выстрелы у ворот. Я села за фисгармонию. Ты встретил Эльзу?

Франц. Не встретил, мутти. Что это ты выдумала? Какие выстрелы?

Мать. Избалованная девушка! Я же ей велела — не пропустить тебя. Видимо, играет где-нибудь с детыми. И она тебе ничего не сказала?

Франц. Мутти, я требую объяснений.

Мать. Разве ты ничего не знаешь? Я думала, что тебе это уже известно!

Франц. Мутти, ты меня пугаешь!

Мать. Тебе нужно будет выбежать из наших ворот и забежать в соседний двор. В нем есть сквозной выход. Я постою у окна…

Франц. Мутти!!

Мать. Я тогда была еще молодой девушкой, Франц. Как мне хотелось свергнуть кайзера. Я видела себя мученицей на эшафоте. А оберст сидел у теплого камина и не снимал шинели…