Янтарь чужих воспоминаний
Шрифт:
Дождь почти прекратился, лишь тянуло с реки сыростью и пахло тиной. Она нажала кнопку на браслете, вызывая своего водителя, и когда экипаж подъехал, с удовольствием залезла в сухое нутро машины. И снова посмотрела на ступеньки, где все еще стоял верзила- охранник. Рядом с ним темнела еще одна мужская фигура, но кто это был, Кристина не разобрала.
***
— Гарт, чего хотела леди Кристина? У нее что-то случилось?
— Дамочка
— Не нужно, — мужчина накинул капюшон куртки и засунул руки в карманы. — Спасибо, Гарт.
Охранник кивнул, не понимая до конца, за что его поблагодарили. Все эти дознаватели казались ему порой и не людьми вовсе, такие чопорные и непонятные, что в дрожь кидает. Гарт проводил взглядом быстро удаляющуюся фигуру. Этот по крайней мере здоровается, и даже помнит, как его зовут. И порой кажется совсем простым парнем, таким же, как сосед Ник, или Косой, его друг. А порой как посмотрит, и хочется стать мышью, чтобы забиться в какую-нибудь щель и не вылезать оттуда. И ходит этот рыжий бесшумно, даром что не мельче верзилы Гарта будет.
Охранник покачал головой и ушел в здание, внимательно проверив маячки. Панель показывала, что в здании осталась лишь охрана.
Глава 4
Лето.
Кай
Ночь накрывает город резко, почти без сумерек. Как-то разом становится темно, и зажигаются фонари, оплетая тротуары кружевными тенями. Я люблю эти тени и эти фонари - старые, в металлической оплетке, изображающие то лозу, то цветы. От них на граните расцветают сказочные растения, и порой они кажутся мне более настоящими, чем живые. Цветы Мрака. Так я называю их.
Люди торопятся укрыться за стенами домов, спрятаться от ночных звуков и городских двуногих хищников. Таких, как я. И это правильно. Кривые тропки города таят в себе немало опасностей, каменный лес полон зверьем, разным — от серых волков, промышляющих разбоем, до мелких грызунов, что припугнут за углом кривым грязным ножом в обмен на ваш кошелек. Так что людям лучше сидеть в своих теплых гостиных, пить чай с молоком, и кутать ноги в клетчатый плед.
А мне и здесь неплохо. Только промозгло.
Поднял воротник, чтобы холодные капли не падали на шею: к ночи снова пошел дождь, на этот раз мелкий, жалящий ледяными каплями- иголками. На дождь мне плевать, но не люблю, когда шея мокрая…
Серые тени пару раз мелькали во мраке стен, но связаться со мной никто не решился. А жаль. Настроение на редкость паршивое, и я не отказался бы… размяться.
Отвернулся и неспешно продолжил свою прогулку. Но теперь я слушал. Впитывал звуки города: гудки экипажей в стороне от этих дворов, на дороге— женский призывный смех, шорох капель по черепице и легкие шаги за спиной. Развернулся, и уже через песчинку прижимал к стене тщедушное легкое тело, сдавливая худую шею.
— Не убивайте, — прохрипела тень. — Это я!
Не отпустил, лишь чуть ослабил захват, испытав тяжелый приступ разочарования. Всего лишь любитель больших курток и облезлых котов. Вернее, любительница. Я надеялся на более увесистую добычу. Или, может, пережать эту тонкую цыплячью шейку, раз никого другого под рукой не оказалось? Хмыкнул, разжав руки. Вряд ли я получу удовольствие, убив мальчишку. То есть девчонку. В этой одежде трудно воспринимать несуразное бесформенное существо женщиной или девушкой. Какое-то недоразумение в грубых и явно слишком больших ботинках.
— Чего тебе? — грубо бросил я, разворачиваясь в сторону темного, затаившегося в глубине улицы дома. — Ты за мной следила что ли?
— Я… я не нарочно… — девчонка потащилась следом, пряча худые руки в широких рукавах куртки. — Простите. Я попросить хотела…
—Сколько надо? — я поморщился досадливо, доставая бумажник. Угораздило же меня столкнуться с мелкой попрошайкой. Надо было столкнуть мальчишку в реку еще утром. То есть девчонку! Вечность бы их побрала! — Держи, — сунул ей купюры, не считая. Она вскинула голову, в полутьме бледное лицо заалело, окрасившись румянцем. Мило.
— Я не деньги просила! — она гневно оттолкнула мою руку, и даже отошла, словно я ей гадюку предлагал.
— Нет?
— Нет! Я хотела… я думала… я попросить! — вскинул насмешливо бровь, а она зло фыркнула, сжала кулачки, словно готовясь кинуться в драку, и выпалила: — Возьмите себе Мрака! Пожалуйста! Вы должны его взять! Я знаю, это… мы в ответе за тех, кого выручили! Вот! — она распахнула куртку, вытаскивая животное. Кот протестующе мявкнул, пытаясь снова спрятаться от дождя на теплом животе девчонки.
— Приручили, — поправил я. — Но это не про меня. И мне совсем не нужен облезлый блохастый кот.
— Он не облезлый! И не блохастый! Почти… ну разве что самую малость… Мрак породистый! Настоящий лесной кот! Вот зуб даю!
Я отвернулся и пошел к чугунной ограде. Девчонка кинулась следом, и я даже поразился такой настырности.
— Ну пожалуйста, возьмите! — она уцепилась за мой рукав, так что пришлось стряхнуть ее ладонь. Она руки убрала, но по-прежнему тащилась следом, продолжая бубнить: — Ну возьмите, чего вам стоит? У вас вон дом какой, и одежда хорошая, и деньги есть… я видела… Чем вам Мрак помешает? Он и ест немного совсем… А можно и не кормить, он мышей ловить будет! Он умеет. Ну… научится, если кормить не будите… Мрак даже тараканов ест, представляете? Когда голодный… Возьмите, а?