Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)
Шрифт:
– Руфрид винит меня за то, что случилось с Линденом. И почему нет? Я струсил, а он защищал меня.
Танфия подошла к нему; он привлек ее к себе, усадил на колени, обнял.
– Это правда, - прошептала она ему в макушку, - что ты соблазнил Линдена?
Тело его напряглось.
– Это кто наплел?
– Не все знают тебя так же плохо, как я. Столько раз я тебя видела с Линденом, столько раз еще в Энаванейе думала, что ты бродишь один или сидишь с Гелананфией...
– Не стану отпираться, Тан - я хотел его. Я любил его.
– А
– Да!
– А еще мне рассказали, что в своей время с тобой переспал каждый в твоей труппе. Они остаются с тобой, когда ты их бросаешь, потому что из любви готовы простить тебе все, что угодно. Когда ты бросишь меня?
– Не знаю, а который час? Танфия, шучу! Не злись.
– Вот теперь Руфрид тебя точно полюбит. Мало, что ты меня окрутил, так еще его брата...
– Боги святые, ты же ему не расскажешь?!
– А почему бы нет?
– Я его боюсь. Думаю, дай я ему хоть один повод, и он меня с радостью придушит. Я бы боялся любого, кто может остаться безучастным к смерти брата.
– Знаю.
– Эти слова остудили ее.
– Я за него очень волнуюсь. И нет, я не расскажу ему ничего. Хотя кто-нибудь разболтает непременно, имей в виду.
– Танфия, я не хочу терять тебя. Я никогда никого не бросал. Меня оставляли - было дело.
– Потому что ты находил других?
– Иногда. Но все любимые оставались друзьями, или почти все. Линден был так одинок, так нуждался в утешении, а рядом с ним никого не было.
– Были мы.
– Горло ей перехватило.
– Руфе и я.
– Знаю, но он все равно был одинок. Может, я сумел бы ему помочь лучше вас, именно потому, что знал хуже. Не злись на меня, Танфия. Я влюбчив. Мне легко любить людей, и очень тяжело ненавидеть. Это так дурно?
– Нет. Я уверена, что ты просто играешь словами... но нет.
– А любиться с ними... это так естественно, верно?
– Да, но мне все равно обидно! Когда ты сказал, что любишь меня, я подумала, что я для тебя... особенная. Размечталась, надо же.
– Нет, любимая. Ты действительно особенная.
Девушка промолчала. Тонкие пальцы поэта поглаживали ее плечи, и так трудно было злиться на него, да и вообще думать.
– Танфия, с Линденом у меня не вышло.
– Не ври.
– Это правда. Да, я хотел его, но он только и думал о своей Изомире. Вот так. Если хочешь, чтобы я оставил ради тебя всех возлюбленных - хотя у меня пока других и нет - я согласен. Все, что ты захочешь. Выходи за меня замуж.
Она вцепилась в него, впившись губами в нежную кожу его шеи. Ей так отчаянно хотелось поверить ему... Жена Сафаендера. Бессмертного Сафаендера. Летописи свяжут их имена в одно, "Сафаендер и Танфия"... Но все это было невзаправдашним.
– Молчишь? Я боюсь.
– Не знаю, что ответить. Так неожиданно.
– Ну... тогда ложись сегодня со мной.
– Сегодня - нет. Не обидишься? Я хочу побыть одна.
– Из-за Линдена?
– Не только.
– Все еще не забыла Руфрида, да?
– грустно спросил поэт.
Танфия задохнулась от возмущения, а потом сердито фыркнула, с трудом сдерживая смех.
– Боги, ну почему дело должно быть в другом мужчине? Я просто хочу подумать!
Легла она рано, и одна, в одной из множества тихих и прохладных гостевых комнат. Довольно долго Танфия просто лежала, заложив руки за голову и наблюдая, как плещется на потолке отраженный от поверхности пруда во дворе свет. Мираж покоя... Потом отворилась дверь, и вошел Руфрид.
Он медленно подошел к кровати, воздвигся над Танфией, как мрачная осадная башня. Глаза его беспокойно поблескивали. Свет путался в его каштановых кудрях, и Руфрид казался очень похож на брата, если бы не холодная ярость на его лице.
– Ну, в чем дело?
– не выдержала она.
– Скажи что-нибудь!
– Нечего говорить, Тан, верно?
– ядовито отмолвил он.
– Ты получила все, о чем мечтала.
– Что? Сестру в тюрьме?
– Танфия села.
– Она, по крайней мере, жива.
– Да, но...
– Девушка, смутившись, умолкла.
– У тебя есть твой поэтик. Он откроет тебе двери в высший свет Парионы. Всего и делов - переспать с ним.
– Ты злобная крыса!
– Танфия была в ярости.
– У тебя в сердчишке ничего, кроме яда. и не осталось!
– Она бросилась на него, готовая надавать Руфриду пощечин, но юноша ловко перехватил ее руки. Гнев развязал девушке язык.
– Ты ни слезинки не пролил по Линдену! Тебе на него было плевать! Ты пустышка, у тебя за душой ничего нет, так и у других все отнять хочешь!
– Здесь меня точно ничего не ждет.
– Он сжимал ее запястья, неотрывно и холодно глядя в глаза.
– Что же мне делать? Ни остаться. Ни вернуться.
– А я тут при чем? Ты думаешь, я такая же бесчувственная? Я больше жизни хочу увидеть родителей, но я не могу уехать, пока Имми здесь! Чего ты от меня хочешь, Руфе?
– Любись со мной, - ответил он.
– Что?
– Ты слышала.
Он потянулся к ее губам, одной рукой обнимая за плечи, другой стискивая ладони.
– Руфрид, нет... это нечестно...
– Пожалуйста, - жарко прошептал он ей на ухо.
– Я столько месяцев не мог тебя коснуться. Я не могу терпеть. Пожалуйста, Тан...
Он сжимал ее, покрывая поцелуями ее щеки и шею, пока девушка, устав, не позволила ему коснуться ее губ. Его отчаянная страсть растопила ее гнев. Слишком хорошо она знала его, чтобы бояться, знала, что стоит ей отказать и он уйдет. И она молчала. Их обоих захлестнула волна горькой и сладкой страсти.
Они вместе упали на мягкие перины, Руфрид на ходу выпутывался из одежды. Танфия бела уже обнажена, она помогала ему, тяжело дыша. С тех пор, как они были вместе, прошло столько дней... она тосковала по нему. Девушка не могла сдержать себя, ее тело откликалось на возбуждение юноши беспомощной страстной мукой. Соединение их было поспешным, а наслаждение пришло почти сразу: яростное, пламенное, глубокое.