Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)
Шрифт:
– Кто - царь?
– Кто же еще? Этого я не предвидел - но даже займись я его судьбой лично, мне не придумать более утонченной погибели!
– Предательство все же было лучше.
– Гулжур довольно покивал.
– Выдать царю наш истинный облик, и все ж сохранить его доверие... обещать ему весь мир, а потом выдернуть почву из-под ног!
– "Аажот - мудрый вожак, государь". Неужто я такое ляпнул?
– Жоаах хихикнул.
– Аажот - мертвый вожак, государь! И бхадрадомен восстали!
Гулжур подтолкнул
– Он грядет.
Они ждали, чтобы дать отчет тому, кто покончит со столетиями унижения и изгнания, новому вожаку, который вернет своему роду гордость и силу, тому, кого зовут
Ваургрот.
Руфрид не вернулся. Четыре дня подряд Танфия отправлялась его искать, волнуясь все сильнее. Что с ним - спит на улицах? Она даже ходила за ним на могилу Линдена, но там его не было.
Столкнулась она с ним на четвертый вечер, остановившись, чтобы поглазеть на каменщиков, восстанавливающих врата Янтарной цитадели. Юноша брел один, с полным мешком яблок и гранатов на плече. По сторонам он не смотрел, и прошел бы мимо Танфии, если б девушка не ухватила его за рукав.
– Руфрид! Я тебя везде ищу! Ты в порядке?
– Живой, - ответил он.
Губ юноши коснулась улыбка; взгляд его более не был враждебным только загнанным.
– Ради всех богов, вернись к нам.
– Но у тебя есть твой поэтик.
– Руфе, "у меня" нет никого.
– Это как понимать?
Девушка раздраженно выдохнула.
– Он на тебя похож. Он слишком много потерял, а я не могу возместить ему потери - никто не может. Все его мысли - о театре. Он просил меня выйти за него, и...
– Руфрид отвел взгляд. Губы его сжались.
– Я чуть не сбежала, - призналась Танфия.
– Не знаю, что из этого получится. Я не этого хочу.
– Почему?
– Не знаю. Тебя забыть не могу.
– Мне полагается прыгать от радости?
– Нет! Боги, как ты все усложняешь! Руфе, вернись. Мне думать страшно, что ты где-то в городе, одинокий, бесприютный...
– Но я не одинок.
Танфия вздернула брови.
– Нет?
– Я сошелся кое с кем.
– И с кем же?
– С Аштарью.
– Аштарью?!
– Танфия чуть не подавилась. Ей вспомнилась актриса черные кудри, пухлые алые губки, пышные формы... и то, как Аштарь крутилась около Руфрида в Энаванейе, хотя тогда юноша делал вид, что не замечает вертихвостки.
– Вы с Аштарью...
Руфрид пожал плечами и стыдливо ухмыльнулся.
– Она была очень гостеприимна. Я ей, кажется, с самого начала понравился.
– Ну еще бы!
– Танфия раскраснелась от негодования.
– Быстро же ты обо мне забыл!
– Не быстрей, чем ты обо мне.
– Руфрид наклонился и чмокнул ее в щечку, глумливо подражаю обычному приветствию парионцев.
– Так что можешь себя не корить, Тан. Я в полном порядке.
– Оно и заметно!
– прошипела она, отвернувшись.
– Не знаю, с чего я время тратила, о тебе волнуясь!
Той ночью, когда Танфия лежала без сна, кто-то вошел к ней в комнату. Фигура незнакомца заграждала синее небо в окне, и на миг ей показалось, что это вернулся Руфрид, забыв, что наговорил... но нет, слишком длинные кудри. И это не мог быть Сафаендер, дремавший у нее под боком. Волосы незнакомца отливали рыжиной, и поступь его была неслышна.
Комнату озарило колдовское мерцание. Танфии казалось, что она спит, а Сафаендер не проснется, даже заори она во весь голос.
Над ней склонялся элир, и лик его сиял собственным светом, такой близкий, что девушка могла, подняв голову, поцеловать его. Приближение его наполнило Танфию сверхъестественным ужасом перед чем-то, чего не удержала память - падение во тьму, и две бегущие сквозь лес фигурки в сером и лиловом, оставившие позади загадочную и несказанную драгоценность.
Танфия проснулась, тяжело дыша, и толчком села на кровати. Завидев собственное отражение в высоком зеркале у дальней стены, она чуть не подпрыгнула - и тут же увидала элира снова. Он был за стеклом, и пальцы его пытались выдавить зеркало изнутри.
"Ты должна прийти", прошептал он. Губы элира шевелились, но голос звучал прямо у девушки в голове. "Время на исходе".
– Кто ты?
Он не слышал ее.
"Иди ко мне, Танфия. Скорей, пока меня не сковали вновь. Ты нужна нам. Они грядут! Найди меня, умоляю, пока еще не поздно!".
От элира исходил торопливый ужас. Зеркало потемнело, и незваный гость исчез. Танфия заозиралась, но взгляд ее наткнулся лишь на упавшую на прикроватный столик маленькую луну - навершие элирского ножа ослепительно сверкало в темноте.
– Что же ты со мной делаешь?! Как мне тебя отыскать?!
Обессиленная, она снова рухнула на подушки, сжимая элирский дар, чье холодное сияние все не угасало. Сон не шел. В конце концов девушка встала, стараясь не потревожить спящего поэта, торопливо оделась, и написала три записки - одну Руфриду, одну Сафаендеру, и последнюю - Изомире.
– Ну, Танфия, чем могу помочь?
Элдарет, которому девушка послала письмо, встретил ее в ворот Янтарной цитадели. Над холмами на восходе едва завиднелся первый отблеск зари, и город еще спал.
Странник не взял коня, и Танфии пришлось спешиться, чтобы поговорить с ним.
– Прости, что так несусветно подняла, но дело важное.
– Я, знаешь, пташка ранняя. Ты меня не разбудила.
– Мне нужна помощь... и обратиться больше не к кому.
Танфия извлекла из кармашка померкший элирский клинок.