Янтарная комната

Конзалик Хайнц

Антикварная мебель принадлежала музею. Несмотря на просторные помещения, квартира была уютной и аристократической, или, как говорят в народе, барской.

Когда Вахтер приготовил из рома грог, они уселись напротив друг друга в глубокие, широкие кресла, и Яна рассказала о своих переживаниях в последние дни.

— Я должен познакомиться с Фридой Вильгельми! — воскликнул Вахтер. — Должен её обнять! Лучшего места ты нигде не смогла бы получить.

— Я часто думаю о Николае, Михаил Игоревич. — Яна осторожно отпила маленький глоток дымящегося грога. — Как сейчас в Ленинграде? Они

голодают и мёрзнут. Тысячи человек умрут… Как у нас всё хорошо получилось, и как тяжело сейчас Николаю. Может быть, его направили на оборону города?

— Кто знает, Яночка? Когда-нибудь мы это узнаем, война не будет длиться вечно. Я каждый день молюсь о встрече с Николаем. Пока у нас всё хорошо. — Они говорили по-русски, находя в родном языке утешение. В чужой квартире и среди чужой мебели они чувствовали себя почти как дома — ведь Янтарная комната спасена.

— Янтарная комната. — Яна откинулась на спинку кресла. — Вы должны рассказать мне всё про комнату, Михаил Игоревич. Это большая ценность, но для вас она значит значительно больше, чем просто произведение искусства. И Николай думает так же.

— Верно, доченька. Как могли бы прожить Вахтеровские без Янтарной комнаты? Почему… ох, это долгая история. Её стены пережили чудовищную судьбу, пропитались кровью и слезами, любовью и ненавистью, страданием и счастьем. Эта комната хранит всё, что жизнь может дать человеку. Её стены дышат… Мы, Вахтеровские, это чувствуем. Мы смотрим на стены и видим их двухсотлетнюю судьбу.

— Рассказывайте, Михаил Игоревич, рассказывайте...

— Это надолго, Яночка.

— Теперь у нас есть время. Я буду приходить к вам каждый вечер. Я хочу узнать всё про Янтарную комнату… Мы с Николаем когда-нибудь примем её от вас. Сядьте поудобнее, Михаил Игоревич, выпейте глоток грога и расскажите мне о королях, царях, царицах и их буйной жизни.

И Михаил Вахтер стал рассказывать.

Часть вторая

Фридрих Вильгельм I

Действующе лица:

Пруссия:

Фридрих Вильгельм I, король Пруссии

София Доротея по прозвищу Фикхен, королева Пруссии

Фридрих, кронпринц

Карл Людвиг фон Пёллнитц, друг прусского короля

Генерал Иоганн фон Швайниетц, военный инспектор

Полковник Людвиг фон Раммштайн, командир гвардейцев

Людвиг Фридрих, граф фон Бюлов, финансовый советник короля

Генерал-лейтенант Фридрих

Вильгельм фон Грумбков, друг короля

Леопольд фон Ангальт-Дессау, друг короля

Ганс Гоппель, фельдфебель гвардейцев.

Фридрих Теодор Вахтер, управляющий

Аделе Вахтер, его жена

Юлус Вахтер, их сын

Русские:

Пётр Алексеевич Романов, русский царь, называемый Петром Великим

Князь Семён Борисович Нетяев, квартирмейстер царя

Генерал Александр Иванович Одоевский, военный наблюдатель

Наталья Емельяновна Петерс-Газенкова, фаворитка

Левон Усков, карлик и придворный шут

...

Все

кругом суетились. Спешка и брань, мытьё и чистка, скобление и натирка воском до ломоты в спине и мозолей на ладонях. Дворецкий кричал на всех — он был единственным из дворцовых слуг, кто после вступления на престол короля в 1713 году сразу не пал жертвой перемен. На кухне ощипывали фазанов и кур, резали травы и варили овощи, полировали серебряные подносы, проверяли посуду и столовые приборы.

Больше всех волновалась София Доротея, королева Пруссии. Она сновала между кухней, залом приёмов и кабинетом короля. В конце концов она без сил рухнула в кресло в кабинете повелителя Пруссии.

— Какое спокойствие! — произнесла она, переводя дух. — Ваше спокойствие… до чего же оно меня раздражает! Я должна обо всём беспокоиться, а чем заняты вы?! Стоите у окна и любуетесь, как маршируют гренадеры.

— Потому что это необходимо! Гренадёры второго батальона должны чувствовать расстояние! Они маршируют, как хромые утки. Направление не выдерживают. Чулки в складках! Командир второго батальона должен это замечать! Ленивая свинья! Выгоню его к чёрту! В Восточную Пруссию, там ему самое место. Пусть хоть овощи ставит в строй и занимается строевой подготовкой с курами.

Фридрих Вильгельм всего в двадцать восемь лет был полным и осанистым, с круглым лицом, сильными руками и крепкими ляжками. Выплеснув гнев, он отошёл от окна. Он побагровел, в глазах отражалась вспыльчивость и решимость.

Когда воскресным вечером 25 февраля 1713 года скончался его отец, Фридрих I, и кронпринц Фридрих Вильгельм взошёл на престол, вся остальная Европа понимала, что в Пруссии грядут перемены. Английский двор уже озвучил свое недовольство, назвав грубый тон кронпринца по отношению к дипломатам подобающим лишь унтер-офицеру, а во Франции с озабоченностью косились на Берлин, поняв, что политика нового короля будет коренным образом отличаться от политики его отца.

Фридрих I был правителем жизнерадостным, с французскими манерами, привык к роскоши, обжорству и любовницам. С приходом на трон его сына над Пруссией задул другой ветер: армия и финансы, семья и скромность стали краеугольным камнем его жизни. Французский посол описал это так: «Новый король не признаёт никакой другой манеры поведения, кроме командования и строгой дисциплины и упорно и беспощадно стремится к своей цели, состоящей прежде всего в формировании армии. Он намерен создать новый тип офицеров и служащих и выступает за полную милитаризацию страны».

Первое обращение Фридриха Вильгельма I к министрам достаточно ясно показало, что их ждёт. Голландский посол Линтело присутствовал на этом мероприятии и написал в своём докладе:

«Король совершенно серьёзно и достаточно энергично обратился ко всем, в том числе и ко мне: «Мой отец находил удовольствие в великолепных зданиях, драгоценностях, серебре, золоте и внешнем блеске. Я же получаю его от создания превосходной армии». Без всякого сомнения, мы имеем дело с королем, который будет править по-другому.