Янтарное море

Асанов Николай Александрович

— И подумать только! Эти англичане до сих пор думали, что Вилкс ходит по Латвии в наручниках, а его рацию таскают за ним чекисты в форме!

— Что? Что? — не понял Будрис.

— Я говорю, что у англичан такая маниакальная подозрительность ко всему происходящему в Советском Союзе, что они не верили даже Вилксу!

— Ну-ну! — Будрис покачал головой. — Теперь я понимаю, почему они заставили больного Вилкса мучиться целое лето! И, пожалуй, оставят здесь еще и на зиму.

— Ну, этого не будет! — с гордостью перебил Петерсон. — У меня есть чрезвычайные полномочия! Стоит мне выйти в эфир и передать условную фразу, как тут же все изменится словно по волшебству: к вам сразу приедут и люди с новыми рациями и оружием, и в ваши «почтовые ящики» станут поступать деньги и ценности. Для этого меня сюда и направили…

— Да, ваши хозяева не очень благодарны, — с усмешкой сказал Будрис. — А что, если мы будем учиться у них подозрительности и перестанем принимать их людей?

— Вот, вот! Я им это самое и передам!

— А может, лучше не торопиться? Они ведь ждут от вас основательной проверки! — поддразнил Будрис.

— Такие люди, как вы! Да что я говорю! С такими людьми, как вы и Лидумс, как ваши «лесные братья», мы могли бы давно всю Латвию перевернуть!

— Может быть, может быть! — засмеялся Будрис. — Но сейчас лучше всего отдохнуть. Впереди длинная дорога…

Он осторожно открыл окно и окликнул Делиньша. Барс зашел в дом, помог охмелевшему английскому эмиссару подняться из-за стола и отвел его на сеновал, где уже храпел Вилкс. Посвящение Петерсона в «лесные рыцари» закончилось. А Будрис и Лидумс еще долго сидели перед стаканами с черным кофе и обсуждали дальнейшие действия.

13

К концу апреля с Балтики вдруг ударил теплый ветер, подсушил землю, унес тяжкие весенние тучи, и сразу наступило лето.

Луна уходила в последнюю четверть, еще две недели безлунья и настанут белые ночи, туристы всего мира потянутся в фиорды Норвегии, на ледники Гренландии, в советский город Ленинград, чтобы внезапно потерять представление о дне и ночи, ложиться спать в девять часов утра и блуждать по взморью всю ночь, всю ночь, которой в сущности не будет.

Но лирику белых ночей чувствуют не только поэты. Ее учитывают и шпионы. В своих расчетах и планах они опираются главным образом на темноту и не любят белые ночи. Недаром же англичане радировали Вилксу, чтобы, он был готов к выезду в море не позднее пятнадцатого мая, в последнее темное новолуние перед белыми ночами.

В эти дни радиосвязь между далеким Лондоном и лесным бункерочком в Курляндии действовала безотказно и постоянно.

В иные дни Вилкс и Делиньш принимали по четыреста-пятьсот слов шифрованных радиограмм. Им помогали и Петерсон, и Граф, и Эгле, и то в иные дни расшифровка кончалась далеко за полночь.

Тридцатого апреля Вилкс получил сразу четыре радиограммы. Англичане спрашивали о деловых подробностях встречи.

«Как узнать твою лодку, какой она окраски и чем отличается от других рыбачьих лодок?

Какая длина лодки?

Хватит ли на лодке горючего, чтобы добраться до Готланда в том случае, если наш катер вас не найдет?

Сколько человек команды на лодке?

Если мы не встретимся в первую ночь, можешь ли ты быть на том же месте через сутки?

Пойдет ли твоя лодка вместе с другими или ты выйдешь отдельно?

Пожалуйста, выбери место встречи подальше от других рыбацких лодок и мест лова и как можно ближе к Готланду.

Если мы не встретимся в море, иди прямо на Готланд и попытайся попасть в город Слите. Обязательно объяви там, что являешься политическим беженцем и что твое имя Леон Серма. Этой версии придерживайся на всех допросах. О связях с нами не говори. Полиция сама обратится к нам, и мы немедленно вытребуем тебя к себе…»

Всю эту пачку радиограмм Вилкс немедленно отправил через командира к Будрису. Третьего мая он получил от Будриса необходимые данные. Плыть на Готланд Будрис не советовал. С Готланда рыбаку трудно будет вернуться домой, так как там его могут задержать, тогда в прессу проникнут сведения о том, что в лодке были посторонние люди, а это для рыбака опасно.

Вилкс посоветовался с Петерсоном, с Лидумсом, да ему и самому не очень хотелось сидеть в шведской тюрьме.

В конце концов он ответил:

«Длина лодки восемь метров, ширина — три с половиной. Мачта белая, с левой стороны зеленый, с правой — красный огни. В носовой части в белом четырехугольнике русскими буквами черного цвета написано название лодки: «Магда № 0042». На корме надпись: «Вентспилс-8». До Готланда плыть не могу. В лодке, кроме нас двоих, будет еще один человек. На месте встречи можем быть так же и в следующую ночь. Лодка выйдет отдельно, вблизи места встречи никого больше не будет. Выйдем из Вентспилса между двадцатью тремя и двадцатью четырьмя по московскому времени. Сразу поставим беакон и на расстоянии двадцати миль от берега начнем сигнализацию бортовыми огнями, включая и выключая их. Выйдем в море точно на тридцать миль. О сигналах, точном курсе и скорости лодки, а также о времени выхода сообщу еще раз за сорок восемь часов до выхода в море. Выйду приблизительно двенадцатого-тринадцатого мая При встрече с нами дать рыбаку пять тысяч рублей»..

Пятого мая разведцентр ответил:

«Согласны с твоим выходом в море от двенадцатого до четырнадцатого мая, а также два-три дня после этого. Начиная с десятого будь, пожалуйста, в постоянном контакте со своим радистом, чтобы и вы и мы могли предупредить друг друга, если по каким-либо причинам встреча не сможет состояться.

Пожалуйста, скажи своему радисту, чтобы он немедленно сообщил нам о твоем выходе в море. И пусть срочно информирует нас, если ты будешь вынужден из-за порчи мотора или метеорологических условий вернуться. Деньги для оплаты рыбакам будут.

Пожалуйста, возьми с собой как можно больше всяких советских документов и так же все, что найдешь нужным. Так как Петерсон находится среди вас, никого для замены тебя посылать пока не станем. Твой новый радист очень хорош. Благодарим. Скажи, пожалуйста, кто будет поддерживать связи с нами, когда ты уедешь, и можем ли мы надеяться, что вместе с тобой прибудет какое-либо влиятельное лице от вашей группы?»

Последний вопрос разведцентра Вилкс снова адресовал Будрису. А сам пока сообщил:

«Барс уйдет вместе с Петерсоном в другое место. В моей группе остается новый радист — Граф. Если обстоятельства позволят, возьму с собой уполномоченного группой офицера».

Все это время Будрис действовал где-то на юге, возле Вентспилса. Там находились в тайнике вещи и деньги, привезенные Петерсоном, там изыскивались возможности вывоза Вилкса на рыбацкой лодке в море.

В ночь на седьмое мая дежурный по лагерю услышал далекие позывные. Впечатление было такое, что где-то на проселках заблудилась автомашина. Весь лагерь был поднят на ноги: приехал Будрис!

Осторожный Будрис остановил автомашину в пяти километрах от лагеря. В грузовике находилось несколько ящиков свежекопченой рыбы. Под этими ящиками Будрис запрятал снаряжение Петерсона, и все, что осталось от погибшего Густава. Юрка, Граф и Делиньш сняли с машины ящики с рыбой, чемоданы Петерсона и Густава и торжественно повели Будриса в лагерь. Только к рассвету «братья» перетаскали весь груз в лесной бункер.