Январские ландыши
Шрифт:
У Ландышевой мечты на ближайший год тоже были преимущественно материального характера, но самое главное, они не касались её самой. Сын Виктор за неделю до Нового года позвонил матери и заявил, что хочет жить в «однушке» – таковая, как он сказал, строится в одном из строительных комплексов на окраине Москвы.
– Представляете, девчонки, – поделилась своими хотелками Ландышева. – Витюшка присмотрел себе квартирку на 26-м этаже с видом на Кремль…
– Так уж и на Кремль?! – засомневалась Чернова.
– Не знаю, мне кажется, с такой верхотуры
– Знаешь что, Ландыш, – сказала Бойко, погружая лицо в медовый торт. – Твой Витюшка скоро тебя по миру пустит. Нет, он совесть имеет? Доить бедную медсестру! Сынуля, блин!
– Ты кремом измазалась! – сухо ответила Ландышева и пошла с использованными тарелками на кухню. Ей было неприятно, когда кто-то рушит мечту её любимого сыночка, пусть это даже будут самые близкие подруги.
– Лен, ну чё ты? – попыталась сгладить углы Чернова. – Должна быть у мальчика квартира. Какова там цена вопроса?
– 2 лимона где-то.
– Ха, Ленк, это ерунда! В кредит можно взять!
Взрывная натура Лены Бойко не могла это спокойно слушать:
– Черныш, ты берегов-то не теряй! Какие у Ландышевой могут быть кредиты? У неё же нет мужа-военного. Кто даст кредит скромной медсестре, а?!
– Но она же ещё и в такси работает…, – попыталась ретироваться Лена Чернова, встряхивая своими кудрявыми локонами.
– Ещё чего скажи! – Бойко доела торт и стала вытирать рот салфеткой. – Такси – это так – скромная чумара и заполнение пустот.
– Ну, не такая уж скромная, – потупила взгляд Ландышева. – На полквартиры я уже, в принципе, набрала…
– Трудоголик ты наш, Ландыш! – бойкая подруга отправила себе в рот конфету. – Разорит тебя твой сынуля. Моя Инка сама…
– Бойко, лучше молчи, у меня один сын и у него должно быть всё самое лучшее!
– А сама-то когда жить будешь? Для себя?
– А я для себя и живу! Виктор – это моё всё!
Бойко вздохнула и развела руками.
– Ладно, девчонки, давайте не будем спорить в такой день, – примерила на себя роль судьи Чернова. – Дети – это, как говорится, – наше всё, и мы ради них на всё готовы. Вот мы разве с Сашкой для себя «Рио» собираемся брать, в долги влезая? Ха, как бы не так! И на «Нексии» бы своей покатались, а вот Катьке машина своя нужна – и в институт ездить, и перед подружками лицом в грязь не ударить…
– Черныш, у тебя всё же муж не хрен с горы – майор целый! – продолжила отстаивать свою точку зрения Лена Бойко, её круглые глаза в моменты возбуждения превращались в блюдца. – И вообще, у тебя всё-таки есть муж, а у Ландышевой – никого.
– У тебя, бойкая ты наша, тоже мужа не наблюдается, – усмехнулась Лена Чернова.
– Да, не наблюдается, но и машину с квартирой своей Инночке я тоже на свои парикмахерские кутарки покупать не собираюсь. Вырастет, встанет на ноги – сама себе всё купит, если захочет.
Ландышева и сама была не рада такому повороту разговора – не стоит в такой прекрасный день разводить прения на финансовые темы. Хочется общаться на лёгкие и беззаботные темы, а будни с их извечными проблемами и сами придут через 10 дней. Но Лена Бойко сама «разгрузила» ситуацию:
– Ландыш, ты такая молодчина: торт успела с утра сварганить – вкуснющий! А Инка-то моя в том году тоже печь научилась: на кондитерские курсы сходила, и даже в одно кафе после этого устроилась подрабатывать.
– И что, сейчас-то работает?
– Не-а, – Бойко облизнула чайную ложечку. – Поручили ей торт украсить кремом одной юбилярше. Так она по кругу налепила масляных розочек – всё, как надо – а в середине нарисовала год рождения и нынешний год.
– И что? – подруги не понимали подвоха.
– Так дочка между этими двумя датами черту ещё поставила. Именинница была несказанно рада, чуть Инке этим тортом по физиономии не съездила.
Троица разразилась дружным заливистым смехом.
– Девчонки, а давайте ещё по шампусику, – предложила хозяйка и вытащила из бара в стенке новую бутылку.
Девчонки не были против.
Бойко, считая себя профессионалкой в откупоривании игристых вин, сразу взяла инициативу в свои руки. Расчехлив от фольги мюзле, «профессионалка» на секунду отвлеклась, переведя взгляд на телевизор.
– Осторожно! – взвизгнула Чернова, заметив пробку, нацеленную ей точно в лоб.
– А? – очнулась Бойко, машинально развязав проволоку и направив дуло бутыли в потолок.
Раздался радостный хлопок. Пробка, словно пушечное ядро, взмыла ввысь, точно угодив в единственную лампочку хрустальной люстры, висящей посреди гостиной. Синхронно раздался второй хлопок, позвонче: взорвалась подбитая лампа, разбрасывая по комнате сноп искр и осколки стекла. В квартире воцарилась темень.
Послышался отборный мат: профессионал по откупориванию бутылок облила себя пенистым напитком:
– … Ёкарный лимонад! Ландыш, так оно у тебя тёплое было. Тащи свечи!
Оставшиеся две подружки хранили скорбное молчание, понимая, что доверять темпераментной женщине столь тонкий процесс открывания бутылок ой как не стоило. С таким же успехом можно было дать школьнику коробку петард и запереть его на балконе.
– Бойко, от тебя одни убытки, – заворчала Ландышева, притащившая с кухни горящую декоративную свечу. – В прошлый раз ты села в аквариум, два года назад в «Оливье» добавила кайенского перца…
– Знаешь, Ландыш, как говорят: кто старое помянет…
– Слушайте, девчонки, может мне Сашке позвонить? – спросила Чернова, когда девушки слегка ликвидировали последствия меткого выстрела и выпили из ополовиненной бутыли шампанского.
– А что, по-моему, хорошо сидим! Романтично, при свечах, – оптимизм Бойко был безграничен. – Хотя телека нет, грустно. Там, наверно, пробки выбило, пойду включу!
– Так, Бойко, я тебе сейчас самой пробки выбью, сиди спокойно, – Ландышева взяла в руки сотовый. – Я сама сейчас позвоню, кому надо.