Январские ландыши
Шрифт:
Тому, что у мамы наконец-то появился мужчина, радовался даже Витюшка. Впрочем, какой уж там Витюшка – Виктор – парню шестнадцатый пошёл. Мужчины каждое воскресенье вместе отправлялись заниматься спортом: летом это был футбол и теннис, а зимой – хоккей и лыжи. Если до этого Ландышев-младший ничем таким не интересовался, проводя всё свободное время, как и многие его сверстники – между диваном и компьютером, то новый мамин «друг» принёс в их семью новые увлечения и правильный жизненный настрой.
Грех было жаловаться на Петра и самой Елене. Власов отдавал ей всю свою зарплату, при том, что Ландышева
На дни рожденья от Петра всегда были дорогие подарки – всё же не зря он молотил денно и нощно на своей «Газели» – семья ни в чём нужды не знала.
Но неизменным оставалось внутреннее отношение Елены к Петру. Внешне она и в семье, и на людях показывала, что всё просто замечательно, любовь и благоденствие царит в этой семье. На самом деле, Лена успокаивалась незабвенной аксиомой наших бабушек: «стерпится – слюбится» и скрыто ненавидела своего теперешнего избранника.
Как заметил кто-то из великих, в браке один любит, а другой позволяет себя любить – именно по такой схеме строилась формула отношений Петра и Елены, и совершенно понятно, какая роль была у каждого в этом дуэте. Власов неистово любил эту голубоглазую шатенку и готов был ради неё на всё. Елена раз в неделю варила борщ и запускала в стиральную машину просоленное от пота бельё гражданского мужа. Вот, пожалуй, и всё, чем могла и хотела оплатить любовь Петра Елена.
Стоп! Но были же ещё и жаркие ночи в отремонтированной сожителем спальне. Власов, как замечала сама Ландышева, был весьма пылким любовником. Но то ли он уж слишком рьяно старался, выкладываясь до отказа во время их ночных оргий, то ли её по-прежнему не устраивал его запах, но кроме обречённой усталости и недосыпа, она ничего после этих ночей не испытывала. Этой даме не нужен был шахтёр-стахановец, идущий на новый трудовой подвиг с покрасневшим от напряжения отбойным молотком. Количество отгруженного за ночь угля её нисколько не волновало. Елене требовалось более утончённое отношение, когда любовь и секс нежно переплетаются меж собой, и бабочки в животе готовы упорхнуть ввысь. Интимные старания Петра, насколько бы техничными они не были, не казались ей достаточными – она считала их бездушными, автоматичными. И с каждым толчком своего неутомимого напора, Власов всё больше превращал Ландышеву в дерево, обстукиваемое настойчивым дятлом. Сам любовник считал, что всё делает правильно и безупречно, не догадавшись ни разу спросить, а чего же хочет его партнёрша. Это была его фатальная ошибка: интим не сблизил этого мужчину и эту женщину. Что было бы успешно в других отношениях, здесь оказалось откровенно провально. Любви со стороны Елены не возникало, но терять домовитого, покладистого и щедрого мужчину она не собиралась. Но однажды подруга Лена Чернова не предложила ей горящую путёвку на юг. Как водится, только на отдыхе наши сердца так и норовят сбежать в самоволку, после которой больнее только им самим. Но об этом стоит рассказать чуть попозже.
Ландышева уже легла в кровать, когда раздался ещё один телефонный звонок.
– Алло! – полусонным голосом ответила Елена.
– Мамочка, привет! Спешу поздравить тебя с Новым годом!
– Я вижу, очень спешишь, Вить, – через 22 часа после курантов.
– Ну, мам, зачем ты обижаешься? – голос сына выражал вселенское миролюбие. – Мы же всю ночь с мальчишками отмечали, только под вечер и очнулись… То есть, проснулись.
– Вот так, сынуля дорогой, оговорочка по Фрейду: очнулись, а не проснулись.
– Мам, не придирайся к словам! Желаю тебе в новом году всего-всего, чего ты сама пожелаешь!
– Да я много чего пожелаю… Спасибо, Вить, тебе тоже всего наилучшего. Во-первых, удачно сдать экзамены за второй курс, во-вторых, …
– Ой, мамк, ну, причём здесь учёба и Новый год? В жизни столько всяких радостей…
Ландышевой странно было слышать это из уст сына: раньше он всё время грыз гранит науки, но, видимо, столичный дух привнёс в его мировоззрение коррективы.
– Как пицца-то, удалась, а, Вить? Вы с кем там вчера справляли, с мальчишками? Без девчонок?
– Мамуль, пицца была замечательная, «Неаполитанская». Ты когда-нибудь была в Неаполе? – сын прекрасно знал, что мать ни разу не выезжала за пределы Российской Федерации и попросту заговаривал ей зубы, стараясь не отвечать на вторую часть вопроса.
Елена не настаивала на ответе, она всегда предпочитала не вторгаться в личное пространство могучей поступью деспотичной мамаши.
– Ма-ам, – затянул московский студент, явно собираясь у неё что-то попросить.
– Да, Виктор, что случилось?
– Ничего не случилось. Помнишь, я тебе говорил про квартиру?
– Помню, конечно. Я обязательно постараюсь помочь тебе в этом году с её покупкой.
– Мам, ну что значит: в этом году? Год длинный, а цены на жильё постоянно растут.
– И что ты предлагаешь?!
– Надо в январе внести вступительный взнос, чтобы успеть купить «однушку» по старым ценам.
– И сколько же надо?
Виктор сделал паузу, подсчитывая сумму в уме:
– Да, ерунда – полтора лимона.
– Сколько?!
– Мам, квартира стоит два лимона. Сейчас мы перечисляем полтора, а остаток потом, по мере строительства.
Елена замолкла, у неё даже сердце защемило:
– Вить, ты меня без ножа зарежешь.
– Родная моя мамочка, прости меня, но куда же мне деваться? Так и жить в этом быдлятнике?
– Но другие ведь живут, – попыталась ретироваться мамаша. – Можно квартиру снять…
– Ладно, я всё понял, мама, ничего не надо, – сын попытался построить из себя обиженную добродетель. – Окончу институт, начну работать, возьму ипотеку.
Лена не знала, что ответить. У неё были эти пресловутые «полтора лимона». В своё время она продала родительский дом в деревне, и всю сумму раскидала по банкам: депозитные вклады были для небогатой семьи Ландышевых существенным денежным подспорьем.
Теперь же выходило так, что после снятия для покупки квартиры всей суммы, этот денежный ручей иссякнет. Елене придётся полагаться лишь на скромную зарплату медсестры и упорный труд в таксопарке. Но ничего не поделаешь – ради счастья своей кровинушки придётся распотрошить мошну.