Япония, японцы и японоведы
Шрифт:
Но была у Хасбулатова и еще одна важная цель, которая стала очевидной после его встреч с премьер-министром Японии Кайфу Тосики и другими видными японскими государственными деятелями и лидерами деловых кругов. Цель эта состояла в том, чтобы заполучить согласие японского правительства на крупные банковские кредиты, призванные помочь пришедшим к власти "демократам" стабилизировать обстановку в Советском Союзе и укрепить позиции Б. Ельцина и его сторонников как внутри России, так и в общесоюзном масштабе. А способом выуживания этих кредитов у Японии должны были стать, как это явствовало из высказываний Хасбулатова и его советников, в числе которых был все тот же вездесущий Кунадзе, недвусмысленные намеки на готовность руководства России изменить позицию, занятую Горбачевым в ходе его апрельских переговоров в Японии, и пойти навстречу японским территориальным требованиям.
Вот почему основной упор во всех беседах российские гости делали на экономические вопросы. Многократно ставился ими при этом вопрос о возможности предоставления Японией России экстренных крупномасштабных правительственных кредитов, размеры которых, как об этом заявил Хасбулатов на пресс-конференции в Токио, должны были "исчисляться не миллионами, а миллиардами долларов"139.
Интересно, и сегодня это отчетливо видно на примере прошедших с тех пор девяти лет, что уже с самых первых дней прихода "демократов" к власти их лидеры направились с протянутой рукой в США, Западную Европу и Японию и стали выклянчивать там финансовые подачки. При этом им было наплевать и на престиж страны, и на то, кто и как будет потом расплачиваться за полученные ими кредиты. Будущие судьбы страны мало интересовали этих временщиков. И это быстро поняли японские государственные и политические деятели. Поэтому в беседах с Хасбулатовым и его спутниками они повели себя довольно бесцеремонно: "если хотите деньги, то отдавайте Японии четыре южных Курильских острова" - вот то ультимативное условие, которое было предъявлено японской стороной российским гостям.
Но полномочиями на сдачу японцам Курил Хасбулатов не располагал. Поэтому его реакция на этот бесцеремонный нажим была уклончивой, но именно уклончивой, а не негативной. В ходе переговоров российские гости давали понять своим японским собеседникам, что новое правительство России было готово вступить в ближайшее время в переговоры с Японией и внести коррективы в прежние взгляды советских дипломатов на пути и сроки решения "территориального вопроса".
Высказывал глава делегации российских парламентариев при встречах с японцами и некоторые "личные" взгляды на территориальный спор двух стран. Так, на пресс-конференции в Токио, на которой в числе трехсот журналистов был и я, Хасбулатов подверг критике бытующие в нашей стране "реакционные, мифические стереотипы прошлого", суть которых сводится-де к тому, что "всякая уступка территории рассматривается как распродажа национальных интересов". В этой же связи он заявил о своем намерении содействовать преодолению подобных "стереотипов" в общественном сознании россиян и культивировать у них справедливое отношение к японскому народу140. В этих заявлениях Хасбулатова отчетливо выявились как пренебрежительное отношение к патриотическим чувствам русских сограждан, так и намек на его сочувственный подход к японским территориальным притязаниям.
Еще более отчетливо этот намек прозвучал в рассуждениях Хасбулатова по поводу того, что новые российские руководители не намерены относиться к Японии как "победитель к побежденному" и что, наоборот, они хотели бы способствовать осуществлению "заветной мечты" японского народа. Упомянута была на пресс-конференции и небезызвестная ельцинская программа "поэтапного решения" территориального спора с Японией, выдвинутая полтора года тому назад. Но сроки реализации этой программы, рассчитанной на 15 лет, могли бы быть, по мнению Хасбулатова, и более короткими141.
Однако, как ни прозрачны были намеки главы делегации Верховного Совета РСФСР на готовность российского руководства идти в дальнейшем навстречу японским территориальным требованиям, руководители японского правительства не оценили их должным образом. Даже такие намеки показались японцам в сложившейся обстановке уже недостаточными. Свидетельством тому стали опубликованные на следующий день передовые статьи токийских газет, в которых подчеркивалось категорическое несогласие с идеей "поэтапного" решения территориального спора двух стран и выдвигались требования "безотлагательного возврата четырех островов". Что же касается тогдашних попыток Хасбулатова выпросить у японской стороны в обмен на расплывчатые территориальные посулы миллиардные субсидии, то японская сторона ответила на это вполне красноречивым молчанием142.
А вообще Хасбулатов произвел и на советских журналистов и на японцев впечатление человека заносчивого, нагловатого и диковатого. На упомянутой выше пресс-конференции он несколько раз напоминал присутствующим о том, что он "профессор" и "привык читать лекции студентам", но эта навязчивая самореклама так и не убедила присутствовавших в том, что они видят перед собой человека высоко образованного и воспитанного. От его манер, мимики, лексикона и даже одежды (пиджака с непомерно длинными рукавами, из-под которых на кисти рук сползала еще более длинная рубашка) веяло не столько европейской цивилизацией, сколько азиатским захолустьем.
Вечером того же дня Хасбулатов пригласил в свой номер гостиницы, где остановилась делегация Верховного Совета, небольшую группу советских журналистов, работавших в Японии. Я, будучи занят передачей очередного материала в Москву, на эту встречу не пошел. Но зато на следующий день мои друзья-журналисты дали мне на прослушивание магнитную запись их беседы с Хасбулатовым и долго с подробностями рассказывали о том, как эта беседа происходила. Встретил их Хасбулатов в своем номере в довольно нетрезвом виде без пиджака и галстука, без ботинок и носок. Полулежа на кровати и шевеля перед ними обнаженными пальцами ног, он хвастливо рассказывал им о своих геройских деяниях во время осады гэкачепистами "Белого дома". Лейтмотивом всех его рассказов были утверждения, будто бы именно его решительность и дальновидность обеспечили "демократам" августовскую победу в борьбе за власть и будто бы его следует отныне рассматривать как "правую руку Ельцина" и "второго человека" в России...
Утрата Горбачевым ведущей роли в государственных делах, ставшая очевидной в итоге августовских событий, и переход к сторонникам Ельцина контроля над внешней политикой страны привели к перетасовкам в кремлевских верхах. В ходе этих перетасовок завершился распад "команды Горбачева" в лице его прежнего ближайшего окружения: А. Яковлева, Э. Шеварднадзе, Е. Примакова, Г. Шахназарова, А. Вольского и других влиятельных наперсников "великого реформатора". Это сразу же сказалось и на поведении тех академических экспертов, которые верой и правдой служили названной команде, занимаясь в научно-исследовательских институтах Академии наук СССР политическими разработками. В таких академических центрах Москвы как ИМЭМО, ИВАН, ИДВ и других начались перебежки ученых мужей в "команду Ельцина".
Выявилась эта тяга к новому начальству и у тех экспертов-японоведов, которые в последние два-три года набили руку на предложениях в пользу "компромиссного решения" территориального спора с Японией. И если в мае-июне 1991 года московские сторонники территориальных уступок Японии вынуждены были на время примолкнуть, то в сентябре они почувствовали, что пришел их "звездный час".
Первыми из этой компании, как и следовало ожидать, оживились два друга - два протеже Примакова: тогдашний заведующий отделом Японии ИВАНа К. Саркисов и ставший к тому времени заместителем министра иностранных дел РСФСР Г. Кунадзе.
Саркисов с явным расчетом на снискание себе популярности в Японии поспешил в те дни известить из Москвы японцев о том, что он по-прежнему стоит заодно с "движением за возвращение северных территорий". Иначе нельзя было истолковать его выступление 21 сентября 1991 года по московскому радио в программе, предназначенной для японских слушателей. И вот какое сообщение агентства "Кёдо Цусин" опубликовали в связи с выступлением Саркисова японские газеты в последующие дни: "Ведущий советский японовед заявил, что группа спорных островов, захваченных Советским Союзом у побережья Хоккайдо, исторически принадлежит Японии, дав понять тем самым, что эти острова являются исконной японской территорией. Об этом сообщило радио Москвы. "Исторически несомненно, что Южные Курилы принадлежат Японии",- заявил Константин Оганесович Саркисов, представитель советского исследовательского Института востоковедения в радиопередаче, записанной на пленку в субботу в Токио агентством "Радио Пресс". Саркисов сказал, что в 1945 году Советы захватили острова в последние дни второй мировой войны, добавив, что этот захват был частью сделки между Соединенными Штатами и кремлевским лидером Иосифом Сталиным"143.