Япония, японцы и японоведы
Шрифт:
Сыграли немалую роль в стремительном росте японского производства и такие факторы как всеобщая грамотность японского населения и высокий процент лиц с высшим и специальным техническим образованием, исключительная старательность японских людей наемного труда в выполнении своих служебных обязанностей. Складываясь воедино, такое прилежание и трудовое рвение миллионов японцев оказывали огромное положительное влияние на ход производственных процессов.
И, наконец, нельзя забывать, что поначалу, в 50-х - 60-х годах, заработная плата людей наемного труда была в Японии значительно ниже, чем в СЩА и странах Западной Европы, что предопределяло даже при прочих равных обстоятельствах высокую норму накопления капитала, а следовательно, и более высокие, чем в других странах, темпы роста производства. В совокупности все упомянутые выше факторы и предопределили тот феноменальный рывок в увеличении валового национального продукта Японии, происшедший в 60-х 70-х годах и давший зарубежным японоведам и журналистам повод писать о японском "экономическом чуде".
Легенды о "японском экономическом чуде", сложившиеся за рубежом, оказали влияние и на умы советских партийных и государственных руководителей и пробудили и у них интерес к Японии. С конца 60-х годов вышестоящие директивные инстанции все чаще стали запрашивать Академию наук о причинах столь впечатляющих успехов Японии, сумевшей превзойти по темпам своего экономического развития социалистические страны, вопреки прогнозам корифеев марксизма-ленинизма, полагавшим, что социалистическая экономика должна и впредь неизменно опережать в своем развитии экономику капиталистическую, как это было в предшествовавшие годы. При таких обстоятельствах академическое руководство ощутило необходимость в координации научных изысканий японоведов, ведших работу в различных институтах Академии наук, и в расширении контактов академических научно-исследовательских центров с практическими учреждениями, связанными так или иначе с Японией. Естественно, что директор Института востоковедения АН СССР Б. Г. Гафуров проявил инициативу в этом деле и настоял в академических верхах на том, чтобы ведущая роль в координации японоведческих исследований принадлежала бы его институту, а иначе говоря отделу Японии института.
В результате 28 мая 1970 года по решению Секции общественных наук Президиума АН СССР при Научном совете по координации научно-исследовательских работ в области востоковедения была создана новая секция - Секция по изучению Японии. Членами секции стали представители ведущих научных и учебных заведений страны, включая Институт востоковедения АН СССР (так стал с 1969 года вновь именоваться наш Институт народов Азии), Институт мировой экономики и международных отношений, Институт Дальнего Востока АН СССР (бывший Институт китаеведения), Институт научной информации по общественным наукам АН СССР, Институт всеобщей истории АН СССР, Институт философии АН СССР, Дальневосточный филиал СО АН СССР, Хабаровский комплексный научно-исследовательский институт СО АН СССР, Институт стран Азии и Африки при МГУ им М. В. Ломоносова, Московский государственный институт международных отношений, Ленинградский государственный университет, а также представители Международного отдела ЦК КПСС, министерства иностранных дел и редакции газеты "Правда".
Персонально в число членов секции вошли академики Е. М. Жуков, Н. И. Конрад, член-корреспондент АН СССР С. Л. Тихвинский, почти все японоведы-доктора наук, ответственный работник ЦК КПСС И. И. Коваленко, международный обозреватель "Правды" В. В. Маевский и другие видные знатоки Японии. В соответствии с тем же решением я был назначен председателем названной секции. Так нежданно-негаданно меня подняли на вершину созданной на бумаге академическим начальством пирамиды из различных японоведческих центров. При этом, как и следовало ожидать, мне не дали ни административных, ни финансовых, ни иных полномочий. Это была с самого начала должность символическая, безвластная, и проявлять какую-либо активность я мог лишь при наличии встречного желания сотрудничать со мной лиц, которые стали членами секции.
Но тем не менее кое-какие попытки вдохнуть жизнь во вновь созданное всероссийское объединение японоведов с моей стороны были все-таки вскоре предприняты. Первое заседание секции состоялось в помещении Института народов Азии 26 февраля 1971 года. В нем принял участие в качестве председателя Научного совета по вопросам востоковедения Б. Г. Гафуров. На заседании был представлен ряд японоведческих коллективов Академии наук. Присутствовал также в качестве журналиста - знатока Японии мой бывший шеф по работе в "Правде" В. В. Маевский. Главным результатом этого первого заседания членов секции стало решение, горячо поддержанное всеми присутствующими, об учреждении в качестве регулярного ежегодного издания сборника статей ведущих советских японоведов по наиболее актуальным вопросам жизни современной Японии. При этом было решено называть сборник так: "Япония. Ежегодник" - с указанием в заголовке соответствующего года. Тогда же меня назначили главным редактором этого "Ежегодника". Несколько месяцев затем ушло на переговоры с О. К. Дрейером, возглавлявшим Главную редакцию восточной литературы издательства "Наука", о порядке прохождения этого сборника через издательство и типографию, о его объеме в листах, формате и обложке, которая по нашему замыслу должна была даже с первого взгляда давать читателям ясное представление о его содержании, целиком посвященном одной стране - Японии.
В начале 1973 года первый номер "Ежегодника" под моей редакцией вышел в свет. Его авторами стали представители различных японоведческих центров. О перспективе развития советско-японских отношений статью написал В. В. Маевский. Автором статьи о состоянии советско-японских экономических связей стал руководящий работник министерства внешней торговли В. Б. Спандарьян, возглавлявший долгое время советское торгпредство в Японии. Внешняя политика Японии получила освещение в статье Д. В. Петрова, считавшегося тогда ведущим специалистом в этом вопросе, а статья о состоянии японской внутриполитической жизни была написана мной. Видный специалист в области военных вопросов доктор исторических наук генерал-майор Б. Г. Сапожников свою статью посвятил проблемам национальной обороны Японии. В "Ежегодник" вошли статьи по вопросам культуры и искусства послевоенной Японии. Включил первый номер "Ежегодника" и ряд документов, связанных с отношениями нашей страны с Японией, большой список японоведческих книжных публикаций, изданных в СССР и за рубежом, а также хронику событий за предшествовавший год.
Выход в свет первого номера ежегодника "Япония", положившего начало регулярной публикации в нашей стране этого уникального издания, не имевшего аналогов в других странах, можно расценивать как заметную веху в развитии советского японоведения. С этого момента советские японоведы, работавшие в различных научных и практических учреждениях, обрели свой общий печатный орган.
Глава 2
ВЫЕЗДЫ ЗА РУБЕЖ: ОБЩЕНИЕ С ДРУЗЬЯМИ
И НЕДРУГАМИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Поездки в Японию в составе делегаций
советской общественности
Когда в июне 1962 года я возвращался теплоходом из Японии со всей семьей и домашним скарбом после окончания корреспондентской работы, мне казалось, что я покидаю эту страну надолго. И эта мысль навевала грусть: ведь с Японией была связана моя профессия, и любой отказ от этой профессии был для меня немыслим. Но мои московские дела сложились так, что спустя год мне уже снова довелось побывать в Японии, а в дальнейшем такие поездки на несколько недель, а то и на два-три месяца случались у меня почти ежегодно.
Несколько раз я ездил в Японию в составе различных делегаций Советского комитета защиты мира и общества "СССР - Япония" - организаций формально общественных, непартийных, хотя фактически их деятельность находилась под контролем Международного отдела ЦК КПСС.
Первая кратковременная поездка в Японию состоялась в августе 1963 года в составе делегации Советского комитета защиты мира. В делегацию я был включен в качестве эксперта-японоведа по заявке Георгия Александровича Жукова, который в то время был заместителем председателя этого комитета и проявлял постоянный интерес к вопросам, связанным с такими странами Дальнего Востока как Китай и Япония. Видимо, при формировании делегации, которую он затем возглавил, вспомнился ему удачный опыт наших совместных поездок по Японии весной 1962 года, к тому же в Москве было ясно, что делегации придется окунуться в сложный водоворот тогдашней внутриполитической жизни Японии.
Дело в том, что возглавлявшаяся Г. А. Жуковым делегация Советского комитета защиты мира направлялась не в спокойную ознакомительную поездку, а на IX Международную конференцию за запрещение атомного и водородного оружия, где, как это было заранее известно, предстояла в отличие от прошлых форумов такого рода острая конфронтация с нашими новыми идейными противниками в лице делегации Китайской народной республики.
Суть наших разногласий с китайцами была нам, делегатам Советского комитета защиты мира, также заранее известна. Готовясь к созданию и производству собственного ядерного оружия, китайское руководство стало в те годы выступать против попыток Советского Союза добиться в переговорах с США и Великобританией запрещения ядерных испытаний в атмосфере, в водном пространстве и под землей, чтобы предотвратить вред здоровью и безопасности населения тех районов нашей планеты, где подобные испытания не раз проводились названными странами. Осуждая попытки достижения такой договоренности, китайские руководители расценивали курс Советского Союза в этом вопросе как "капитуляцию" Москвы перед ядерным шантажом американского империализма. При этом они стремились мобилизовать на свою поддержку международное движение сторонников мира за запрещение ядерного оружия.