Японская молитва
Шрифт:
Вечером этого же дня к нему приехал взмыленный Жук и высыпал на стол снимки. И на всех – каждый шаг незнакомки, высокой стройной блондинки в ярком бирюзовом летнем костюме.
– Пленка есть?
– Есть! – с готовностью выпалил Жук, протягивая пластиковый футляр с пленкой. – Это точно она, я ее узнал… Вот эти снимки, где она оглядывается.
В лаборатории снимки были увеличены. Медведкин внимательно смотрел на уши девушки. Да, действительно, никогда прежде он не видел таких интересных ушных раковин. Жук и здесь оказался прав, когда обратил на них внимание. Оставалось только предъявить фотографии Дубровицу, чтобы и он опознал по снимку приятельницу своей
И вот теперь Дубровиц сидел напротив него на стуле с выражением величайшей муки на лице.
Олег достал несколько фотографий с изображением разных девушек и предложил Валерию просмотреть их.
– Может, вы кого узнаете… – сказал он.
Дубровиц принялся рассматривать фотографии.
– Ну да, это она, Катя. Я узнал ее… – безошибочно определил он, ткнув на снимок девицы с ушами в форме розы. – Высокая девка, наглая рожа… Вы показывали фотографии мастеру?
Удивительное дело, думал Медведкин, но и Дубровиц, несмотря на то, что смерть молодой и любимой жены сильно травмировала его психику, ни разу не допустил мысли о причастности к убийству самого мастера Жука.
– Да, показывал… Он и снимал эту девицу. Только мы все равно опоздали… – и он рассказал о звонке мастера.
– Понятно… И ни одного отпечатка? Странно, – Дубровиц продолжал разглядывать снимки. – А вот эту особу я тоже знаю. Ее фамилия Белоус. Ее можете ни в чем не подозревать. Кристальной чистоты женщина. Мне приходилось с ней работать. Я не знаю, как у вас оказалась ее фотография, но Мила – исключительно порядочный человек, и если вам кто-нибудь скажет о ней какую-нибудь гадость – не верьте. Таких людей мало, особенно если учесть, что она ворочает большими деньгами…
– Она исчезла, – сказал Медведкин. – Пропала, и ее не могут найти.
– А вот в это поверить могу. Или убили, или она сама сбежала.
– Почему?
– Бизнес. Большие деньги, – коротко пояснил Дубровиц. – Так вы будете искать эту суку?
Видимо, этому интеллигентному человеку было трудно назвать убийцу своей жены более приличным словом.
– Обещаю, что буду искать. Но вот найду ли…
– Я тут принес вам кое-что интересное, на мой взгляд… Это, правда, московская газета за прошлый год… Я был в командировке в Москве, купил на вокзале газеты, чтобы почитать в поезде, и наткнулся вот на это…
Он развернул газету и ткнул пальцем в маленькую заметку в колонке криминальных новостей. «14 сентября в доме 35 по улице Цандера из окна выбросилась молодая женщина К. Есть свидетели, которые утверждают, что слышали доносящиеся из ее квартиры женские крики, шум, грохот мебели… Следствие выясняет, сама ли хозяйка выбросилась из окна или же ее вытолкнула неизвестная женщина, которую одна из соседок видела на лестничной клетке. На убегавшей была норковая шуба К., а в руках – большая спортивная сумка, которую соседка также видела в квартире погибшей К. По оперативным данным, К. владеет сетью палаток на Черкизовском рынке, живет одна. Возможно, ее убили с целью наживы, поскольку продавцы, работавшие на К., подтвердили, что в день убийства у хозяйки было при себе много наличных денег – около сорока тысяч долларов, с которыми она собиралась ехать в Турцию за товаром».
– Вы мне оставите эту газету?
Дубровиц посмотрел на него взглядом побитой собаки. Олег позвонил в информационный центр – его интересовали все аналогичные случаи в Саратове, Москве и в других городах. Ни тебе оружия покупать, ни яд доставать, ни душить, ни ножом орудовать – столкнул с подоконника – и дело с концом…
Глава 4
Открыв глаза и вспомнив, что она находится в мотеле, где все напоминает о том, кто должен за ней приехать и зачем, она вновь почувствовала неприятный холодок внутри. Страх просыпался вместе с ней и толкал ее в спину: вставай, тебе нельзя здесь больше находиться, с минуты на минуту тут будет он, наверняка он не испугался, в отличие от тебя, он ничем не рискует, собирайся и уезжай…
Лена с трудом поднялась с постели. Резкая боль в затылке вызвала непроизвольный стон. Лена механически заправляла постель, собирала вещи: зубную щетку, шампунь, пижаму… Да, вот теперь-то она твердо знала, что ей следует делать. Она не станет возвращать машину Тахирову, не будет, и все. И что он ей сделает? Разве он не понимает, что с ней сейчас нельзя портить отношения, что она слишком многое знает о его планах, а потому с ней (то есть, со мной!) лучше не связываться! Она поедет в Москву, прямо на машине, к тетке. Та несколько раз писала ей в письмах о том, что у нее на примете есть для Лены жених, хороший парень с квартирой, с работой, с деньгами. Пусть тетка сведет ее с ним, а вдруг он действительно то, что надо. Квартира в Москве – это уже неплохо. Да и от Тахирова нужно держаться подальше. Вот теперь он, а не она будет вздрагивать от каждого телефонного звонка, пусть поломает голову, где Лена, куда подевалась и не успела ли кому растрепать про готовящееся убийство. Конечно, Тахиров не дурак и сразу смекнет, что она струсила и сбежала, но это все равно куда лучше, чем прострелить голову Белоус. «Никаких гарантий, никаких гарантий», – твердила она, бегая по комнате в какой-то нервной лихорадке и словно оправдывая свое бегство.
Наконец все было уложено. «Боже, сколько вещей, а ведь я собиралась здесь всего лишь провести ночь!»
Она решила присесть: на дорожку. И как раз в это время услышала шаги за дверью. Впору было забираться от страха в шкаф. Да, это пришли явно по ее душу. Кто-то остановился и замер, вероятно, тоже прислушиваясь к звукам, доносящимся из номера. Наконец нерешительно постучали.
– Да… – сразу охрипшим голосом прошептала она, после чего повторила это чуть громче: – Да!
– Это я, Оля!
Лена только сейчас сообразила, что дверь заперта на ключ. Открыла, впустила сияющую утренними свежими красками Олю.
– Доброе утро, – улыбнулась девушка и, склонив голову набок и щурясь на бившее в глаза солнце, прошептала:
Видели всё на светеМои глаза – и вернулисьК вам, белые хризантемы.Правда, красиво? Наверное, так и становятся поэтами… Чем больше читаю, тем больше вижу красивого вокруг… Пытаюсь сочинить что-то сама, но не получается: в голове постояльцы, закупка продуктов, уборка комнат…
Она вздохнула, но улыбка по-прежнему сохранилась на ее губах.
– Вам пакет, – вдруг вспомнила она, зачем пришла.
– Пакет?
Оля протянула сверток – небольшой прямоугольник, обернутый в коричневую плотную бумагу и перевязанный бечевкой.
– И откуда он у вас?
– Какой-то парень с «КамАЗа» передал, просто сунул, сказал: девушке с «Фольксвагена», она ночевала здесь.
– Что, даже имени не назвал?
– Сегодня здесь ночевала только одна девушка – это вы. Разве вы не ждали пакета?