Японский гербарий
Шрифт:
Зигни мгновенно засыпала, стоило щеке коснуться подушки. Длинная сумеречная комната навевала покой, девушка чувствовала себя в ней защищенной и отъединенной от всех. В спальне для гостей она чувствовала бы себя гостьей. Одной из тех, кто уже спал до нее на кровати. Она не хотела быть одной из… из череды многих.
Зигни Рауд не любила подобных ощущений. Она пришла в этот мир не для того, чтобы погостить, а явилась сделать свое дело, исполнить то, что должна исполнить только она.
Знала ли сама Зигни, что за предназначение у нее в этом мире?
Пока нет, но ее не покидало
Часы, которыми были увешаны стены гостиной, едва ли не хором оповестили весь дом о наступлении утра.
Начали отбивать шесть часов старинные немецкие, с длинным маятником в виде сосновой шишки.
Потом французские, сделанные два века назад, с удивительно изящной женской головкой на корпусе.
Потом современные итальянские, на взгляд Зигни ужасно безвкусные — в этаком пейзанском стиле с наворотами: пруд, ветряная мельница на берегу, парочка уток подле нее, а циферблат — оконце на сторожке. Когда часам полагалось отбивать время, крылья мельницы приходили в движение, утки спускались на воду. Только что не крякали. А потом снова все замирало.
Были здесь и часы прошлого века из России, с кукушкой. Каждые полчаса птица выглядывала из дверцы домика на самом верху и громко, отчетливо возвещала: «Ку-ку!». Эти часы всегда старалась опередить другие хотя бы на секунду, даже в ущерб точности. Сэра рассказывала Зигни, что кукушку им подарили выходцы из России и поначалу Стилвотеры пытались усмирить ее и включить в общий хор, но она была слишком своевольной, и они отступили. Зигни улыбнулась. Даже неодушевленные предметы обладают характером.
— А вообще коллекционировать часы с боем было любимым занятием Дэна, — объяснила Сэра юной шведке в первый день, когда они совершали экскурсию по большому дому Стилвотеров. — Но это уже в прошлом. Как и всякий мужчина, Дэн непостоянен в своих увлечениях. Сейчас он просто заводит их, и, по-моему, его эта процедура даже утомляет. — Сэра улыбнулась по-матерински нежно. — Надеюсь, часы не помешают тебе спать?
— Нет-нет, что вы! Я попробую научиться различать их по голосам. — Зигни улыбнулась как можно теплее.
Она уже различала многие по голосам. Это правда.
Ну что ж, пора вставать, объявила себе Зигни и немедленно открыла глаза.
Каждое утро она делала зарядку. Конечно, не ту, к которой привыкла дома. В Арвике она доставляла себе удовольствие, пробежавшись босиком по снегу. Странное дело, но Зигни не чувствовала холода. Снег не обжигал ступни, напротив, таял под ними и как будто даже согревал их. Вот почему она с такой настойчивостью допытывалась у американца, который вручил ей билет в Америку, есть ли в Миннеаполисе зима.
Если и есть, то совсем не такая, как в Швеции. Поэтому Зигни взяла за правило каждое утро обливаться холодной водой.
— Снег будет, непременно, — успокаивала Сэра девушку, с содроганием глядя, как та выливает на себя воду из красного пластмассового ведерка. После процедуры купальник облеплял тело Зигни, словно призывая восхищаться безупречностью сложения. —
— Ходить босиком, — с улыбкой сообщила девушка.
— О Матерь Божья! — Сэра возвела глаза к небу. — Ты невероятная, Зигни.
— Я очень люблю снег.
— Ты катаешься на горных лыжах?
— Да, меня научил отец, когда я была еще совсем малышкой. Мы с ним ездили в Швейцарию каждый год.
— У нас катаются в Колорадо. Говорят, там прекрасные склоны. Но про это тебе лучше поговорить с Кеном. Он не катается, но наверняка слышал от ребят.
Свежая после зарядки и холодного душа, Зигни побежала в дом одеваться. Черные джинсы, черный свитер в обтяжку, высокие грубые ботинки. Чашка кофе — и она готова ехать на занятия.
Глава четвертая
Расскажи мне о себе
— Зигни! Сегодня я еду в университет на отцовской машине. Могу подбросить.
Зигни вздрогнула. Кен стоял на пороге гардеробной. А она смотрела в единственное окно, выходящее в сад. Этим окном завершалась стена, вдоль которой тянулся темный шкаф, где рядами висели на вешалках костюмы и платья Сэры. Чтобы не беспокоить гостью, Сэра кое-что забрала из шкафа, но большая часть вещей осталась. Полумрак комнаты нравился Зигни, а из окна виднелось такое же дерево, что росло под ее окном в Арвике. Странное совпадение — и здесь раскидистый ясень. Наверное, этот и тот, что дома, — одногодки. Впрочем, кто знает, может быть, американский климат позволяет деревьям расти быстрее.
— Но я еще не совсем готова, Кен! — сказала застигнутая врасплох Зигни первое, что пришло в голову. — Я не хочу, чтобы ты из-за меня опаздывал.
— Чепуха! Давай собирайся, я тебя жду.
Кен так быстро повернулся к Зигни спиной, что она удивилась: только что перед ней было улыбающееся круглое лицо, а теперь коротко стриженный русый затылок.
Зигни в общем-то не слишком задумывалась — что это за парень и какой он. И если бы она сейчас спросила себя, то ответила бы — нормальный. Парень как парень. Может быть, кому-то он нравится. И даже наверняка нравится. Высокий, хорошо сложен, с тренированным телом и улыбчивым располагающим лицом. Типичный американец. Но ей-то до него какое дело? Она приехала сюда учиться.
Вот она и учится. Четыре европейских языка — английский, немецкий, французский, испанский — обязательные. И еще один язык — не обязательный — для всех, кроме нее. Японский.
Зигни подошла к зеркалу, оглядела себя. Все, как обычно. Она снова посмотрела за окно и невольно потянулась за курткой с капюшоном — пожалуй, стоит захватить. Наверное, будет дождь, а зонты Зигни терпеть не могла.
Она выскользнула на лестницу. Деревянные ступеньки скрипели даже под ее небольшим весом — дом старый, но добротный и настоящий, как определила для себя Зигни. Он понравился ей сразу, как и хозяйка его, Сэра Стилвотер. Зигни имела полное право отказаться от дома, если ей что-то не пришлось бы по душе — условия программы позволяли. Но, во-первых, Зигни никогда бы не разрешила себе обидеть хозяев, а во-вторых, ей здесь на самом деле хорошо.