Ярчайшая мечта
Шрифт:
– Да, конечно. Их тоже жалко. Все они погибли мучительной смертью, потому что кому-то хотелось заработать денег на этой войне.
– Верно, Али. Но не забывай: Брут ужасно переживал и даже заплатил своим солдатам за каждого жителя Ксанфоса, найденного живым. И таких набралось сто пятьдесят человек, так что не все они погибли. – Андре протянул ей носовой платок, но Али, нахмурившись, резко отстранила его руку. Как Хандрей мог быть таким черствым? Неужели он совершенно бесчувственный?!
– Мне не нужен платок. Хандрей, как вы можете защищать такого негодяя? – Вскочив на ноги,
– Али, я совсем не то хотел сказать, – пробормотал Андре.
– Фу! – воскликнула она с отвращением. – Вас беспокоит лишь ваша глупая наука!
– Что ж, Али, ты прав. Для меня действительно нет ничего важнее науки, – согласился Андре. – Так что если ты своими словами хотел меня обидеть, тебе это не удалось.
– Вас совершенно не интересует реальная жизнь, – с жаром продолжала Али. – Жизнь для вас – просто игра, головоломка, которую вы решаете. Вас не интересуют живые люди и то, что они чувствуют. И это делает вас настоящим глупцом – с вашей-то умной головой!
– Малыш, ради бога, что ты…
– О, Хандрей, не беспокойтесь! – Али поняла: еще мгновение – и из глаз ее хлынут слезы. А ей ужасно не хотелось плакать перед хозяином. – Вы не поймете этого, Хандрей, ни за что не поймете, потому что у вас нет сердца. – С этими словами Али выскочила из палатки.
Андре с изумлением посмотрел на приятеля.
– Что это было?.. – пробормотал он.
– Понятия не имею, – ответил Джозеф-Жан. – На Али что-то нашло. Ты рассказывал ему эту историю бесчисленное множество раз, но никогда не было такой реакции…
– Да, знаю. Но, как бы там ни было… Думаю, это у него пройдет. А я отправляюсь спать. Завтра собираюсь работать в некрополе, а при такой жаре следует начинать как можно раньше.
Забрав свернутую в скатку постель, Андре вышел из палатки; из-за духоты спать внутри было невозможно. Устроившись на ночь, он в раздражении пробурчал:
– Куда же отправился Али?
Прошел час, и Андре еще больше разозлился.
«Неблагодарный мальчишка… – думал он. – Что ж, если Али больше не хочет слушать истории на ночь – его дело».
Три дня Али почти не разговаривала с хозяином. И продолжала злиться на него. Когда же выхода не было, она говорила с ним короткими отрывистыми фразами, но Андре, казалось, этого не замечал. Более того, занимаясь своими обычными делами, он вел себя так, словно ее вообще не существовало. И это еще больше распаляло Али.
«Хандрей – бесчувственный монстр… Как и его друг Брут», – говорила она себе, помешивая потрясающе вкусный рыбный суп, который готовила на ужин.
Андре держался с ней необычайно холодно. Он был словно… Али на мгновение вскинула голову, замерла. И тотчас же уловила какое-то движение вдали. Поднимая облака пыли, в направлении их лагеря мчались два всадника, а верблюды и коровы, мирно щипавшие траву неподалеку, в тревоге бросились в разные стороны. Но кто же это позволил себе ехать напрямую через пастбища, нарушая тем самым неотъемлемые права юруков на свои территории?
Вскоре одетый
– Где лорд Бейнзбери? – спросил он и добавил фразу, которую Али вообще не поняла.
Она почтительно поклонилась и ответила:
– Я не говорю на вашем языке, эфенди. Прошу простить меня.
Второй мужчина, одетый по-арабски, с силой ткнул ее в плечо рукоятью кнута и сказал:
– Ему нужен твой хозяин, дурачина. – Он говорил по-турецки с чудовищным акцентом. – Где твой хозяин?
– В развалинах. – Али проглотила внезапно подступившие слезы. Ее так давно не били, что уже она забыла, как это может быть больно. – Если желаете, я схожу за ним. Выпьете прохладительного?
Араб кивнул.
– Но сначала предложи лорду. Он великий человек в Англии. Сейчас прибыл с Родоса со срочным поручением королевы.
Али взглянула на англичанина. Он не показался ей великим, в отличие от ее хозяина. Тем не менее она вежливо поклонилась и сказала:
– Эфенди, назовите ваше имя. – Али налила ему айрана и, взглянув на араба, добавила: – Я ведь должна сообщить его имя хозяину, верно?
– Передай, что сюда пожаловал лорд Уэзли, – ответил араб. – А как меня зовут – не твое дело.
Али снова поклонилась и быстро зашагала к развалинам. Потом, перейдя на бег, промчалась мимо акрополя, мимо базилики и направилась к некрополю, где, как ей было известно, сегодня должен был работать Андре.
– Хандрей!.. – Остановившись между могилами и саркофагами, она никак не могла восстановить дыхание после быстрого бега.
– Итак, маленький негодник, ты снова решил заговорить со мной? – Андре посмотрел на нее, оторвавшись от какой-то надписи, которую копировал. – Может, теперь ты соизволишь сказать, что так разозлило тебя?
– Это не важно, – пробормотала Али, все еще тяжело дыша. – У вас визитеры – важный англичанин. Его зовут лорд Уэзли. Это срочно, что-то насчет вашей королевы.
Андре нахмурился и проворчал:
– О господи, ведь Томас Уэзли – самый несносный из людей. И он, наверное, притащил с собой своего ненормального сирийца, верно?
– Да, его сопровождает какой-то араб.
Услышав, как Андре выругался вполголоса, Али вздохнула. Она начинала думать, что никогда не заставит его избавиться от своих привычек.
– Ладно, ничего не поделаешь, – сказал он. – Вот черт!
– Он вам не нравится, Хандрей? Знаете, это хорошо. Потому что мне он тоже не понравился.
– Он мне отвратителен! – заявил Андре. – Уэзли относится к тем англичанам, которых я абсолютно не переношу. Но он тоже историк и работает с теми же самыми людьми, с которыми работаю я. Поэтому приходится его терпеть.
– Он важный лорд? Его слуга говорит, что очень важный, но я сомневаюсь, – добавила Али.
– Известно, что он барон. – Андре принялся паковать свой рюкзак. – Но барон – не такой уж высокий титул. И вообще, ценность человека – не в его титуле, а в делах. Так вот, если мерить Уэзли по делам, то он окажется в самом низу шкалы. Это самый аморальный и бесчестный субъект из всех тех негодяев, с которыми я когда-либо имел несчастье познакомиться.