Яркая Искра забытой любви
Шрифт:
— Я не говорила, что люблю Алекса, набычилась, стесняясь своих собственных мыслей и чувств.
— А тебе и не надо, — усмехается мама, — Инесса, прости дорогая, но я не могу это пить, давай лучше чай, — просит она домработницу и снова поворачивается ко мне. — Ты можешь ничего не говорить, дорогая, Алекс сам все поймет. Даже я вижу твои чувства на дне тревожных глаз.
— Я просто волнуюсь, — отнекиваюсь, — и мне стыдно, что прогнала его. Он прощение просил, а я все заладила «уходи да уходи, видеть не хочу, предатель» Вот… теперь стыдно. И страшно, что обидится.
— Мымуа, — жуя, попыталась мне мама ответить, но потом вспомнила о приличиях и проглотила бутерброд, — демоны не умеют обижаться, Жасмина. Они могут разозлиться и убить. Но таить обиду и дуться точно не в их природе.
— Какой природе? — автоматически переспрашиваю, хотя уже предполагаю ответ.
— Дикой, доченька, и исключительно, звериной, — как-то предвкушающее улыбается мама. — А теперь двигайся ко мне, берись за еду и давай займемся гардеробом. Давно мы не тратили папочкины деньги на всякие глупости.
— Вот вы где? — Встревоженные женские голоса оторвали меня от размышлений. Леночка и еще одна женщина постарше, на пару стояли в дверном проеме и возмущенно на нас смотрели.
— Катенька, — улыбается мама, — я не сбежала. Но мне надоело лежать и смотреть в потолок! Давайте, дамы, присоединяйтесь к нам, — приглашает она за стол наших сиделок, — у нас тут девчачие посиделки намечаются с бутербродами, чаем и…
— И печеньками, — смеется Инесса, ставя на стол большую вазу домашнего печенья, с самыми разнообразными начинками. — Чай или кофе, девушки? — спрашивает домработница.
— ЧАЙ! — слишком поспешно и слишком громко отозвались те, и я сделала вывод, что с мастерством кофеварения демоницы девушки уже знакомы на личном опыте. И Лена и Катя смутились своему предательскому порыву. Но Инесса лишь рассмеялась, прекрасно осознавая свою криворукость в этом плане.
— Ладно, будет вам чай, — смеется она.
И мы действительно прекрасно проводили время. Много смеялись, разговаривали обо всяких женских глупостях, обсуждали мужчин и опять смеялись. Потом пришел курьер с заказанными вещами. Его Инесса поила чаем, пока мы перемеряли с мамой кучу вещей, как повседневных и необходимых, так и праздничных. Я была уже молодец, поэтому справлялась сама. Маме же помогали сиделки — у нее все еще наблюдалась мышечная слабость. Хотя и становилось легче, казалось, прямо на глазах.
Уже отпустив паренька с некоторыми не подошедшими нам вещами, мы снова громко хохотали, когда мама вспоминала какие-то смешные случаи из ее жизни, а потом из моего детства. Уже должны были прибыть девочки маникюрши — парикмахеры, когда вдруг задрожал пол под ногами, вздрогнул, кажется, весь дом. Меня даже слегка подкинуло в кресле, где я сидела. С кухни послышался шум бьющейся посуды, падающей на пол и встревоженный крик Инессы.
— Землетрясение, девочки! Надо уходить из дома!
Дом дрожал всё ощутимее. Где-то под нами, может на пару этажей ниже послышался взрыв, от которого по потолку и стенам пошли сильные трещины и посыпалась штукатурка.
— Быстрее, — торопились сиделки, пытаясь растормошить нас с мамой. Но мы замерли на пару секунд, смотря друг другу в глаза и понимая, что никакое это не Землетрясение.
— На улицу, быстрее!
— Нет, — очнулась я от шока, — нельзя выходить. Она выманивает нас. Бегом в мою комнату все! Живо! Это единственное безопасное место!
Я видела, как девочки успели почти занести в комнату маму, неуклюже двигающую плохо гнущимися ногами. Сама успела втолкнуть туда же Инессу. Но сделать шаг в спасительное убежище уже не успела. Грубая хватка сзади за волосы. И меня отшвыривает в другую сторону, где я встречаюсь со стеной, сползая по ней на пол.
Вижу, как комната за спиной, напавшей на меня женщины, консервируется, не позволяя никому выйти. Кажется, Алекс превзошел сам себя, с охранными заклинаниями. Комната, оказалась умной. И сама реагирует на опасность извне, пряча своих подопечных. Проблема только, что я не успела туда попасть. И сейчас смотрела в глаза красивой рыжеволосой женщины и видела в них только слепую ярость и ненависть.
Я поднялась, невесело усмехнувшись. Вот и проверю я, насколько у меня теперь хорошая регенерация.
— Алина, я полагаю, — самым равнодушным тоном, произношу я. И получаю в ответ злобный оскал, исказивший красивое лицо ведьмы до неузнаваемости.
— Когда же ты уже подохнешь, тварь?! — Шипит она, а мне вдруг отчетливо послышался запах пожара, и потянуло дымом. Взрыв, видимо, был не просто так. Наверное, из-за землетрясения у соседей снизу что-то пошло не так, возможно газовая труба где переломилась? И теперь огонь вместе с дымом поднимаются наверх. Учитывая, что взрывом нас не разметало на кусочки, значит мы сильно выше эпицентра.
О чем я только думаю?! Отдернула себя. Какие глупости! Мне бы как-то шкурку свою спасти до подхода помощи. Но кажется не судьба.
— Я уже задолбалась тебя убивать, сучка малолетняя!
— Ну, так отдохни немного, всё равно ведь не получится, — и куда только страх мой делся?
— Ах ты! — бросилась на меня с оплеухами ведьма, некрасиво размахивая руками. Мне оставалось только уходить и убегать от ненормальной, уворачиваться от ее неуклюжих попыток ударить. Что там папа говорил? Я была бойцом? Кик боксинг? Бои без правил? И тут же вспомнились слова Алекса, про моторную память. Вот она, в действии. Я даже пару раз помогла своей противнице встретиться со стеной. Но всему есть предел и терпению ведьмы, кажется тоже.
— Да ты совсем полоумная! — взвизгнула я, чуть не получив в голову вазой, которую ведьма подхватила со столика и прицельно в меня швырнула. Судя по дрожанию пространства, дом усиленно рушился. Толчки землетрясения повторились заново, и с новой силой. Где-то снова громыхнуло, а стена разделяющая дом и улицу, начала резко ползти вниз под треск стекол и скрип металла. Боже, сколько, наверное, жертв будет! С тихой ненавистью уставилась на свою противницу, что пошатнулась от сильного толчка, покачнувшего пол под ногами, но устояла и хищно усмехнулась, обнажая островатые зубки.