Яркий Миг

Покуш Николай

– Видите ли, мистер Марбэт, пока что я и сама не знаю ответа на этот вопрос – сообщила Ника Томас вполне серьезно и спокойно – Но чувствую, что вот-вот это выясню.

– Как-то туго у вас с объяснениями. Может, попробуете еще раз? Какого черта вам от меня нужно?

– Думаю, вы сами уже догадываетесь, разве нет? Или мне только показалось, что вы очень поспешно удалились, когда я сказала, что веду расследование произошедших в особняке Стриксов загадочных событий.

– Я не имею к этому ни малейшего отношения.

– Вы уверены?

Она заговорчески улыбнулась, словно у нас на двоих была одна тайна, словно мы оба знали

что-то, что скрывали от других, и это меня взбесило. Но прежде, чем я успел ответить ей, Яркий у меня на руках зашевелился, похоже, устав он бездействия и это не ускользнуло от взгляда внимательной журналистки.

– Что там у вас, мистер Марбэт? – она шагнула на ступеньку и стала чуть ближе ко мне, при этом взгляд ее не сильно отличался от взгляда Аннет, которой так же страстно хотелось узнать, кого же я несу, спрятав от окружающих.

«Вот черт!» – выругался я про себя, понимая, что нужно срочно что-то предпринять, резко отослать прочь Нику и больше не разговаривать с ней, просто развернуться и уйти, или наоборот открыться ей, пойти на риск и возможно получить ответы на все волнующие меня вопросы.

– Что на самом деле случилось в особняке Стриксов? – пошел в атаку я, выбрав последний вариант, и этим вопросом намеренно раскрыл перед Никой свою заинтересованность данной ситуацией. Теперь уже отвязаться от нее мне будет не так просто, и я искренне надеялся, что принял верное решение.

– Ну нет, мистер Марбэт – она шагнула еще на одну ступеньку – Так не пойдет. Сотрудничество должно быть обоюдным.

– И что вы предлагаете?

– Вы расскажете мне, что вам известно о случившемся, а я вам.

– Мне ничего неизвестно, мисс Томас. Это чистая правда.

– Но как-то же вы с этим связаны – с твердой уверенностью в голосе сообщила она.

– Да с чего вы взяли?

Ника не успела ответить. Дверь за моей спиной отворилась, и в проеме показалось покрытое морщинам, худое лицо старика. В руках он сжимал старую армейскую винтовку «Катрина», выцветшие глаза принялись шарить по сторонам. Мистер Рейнис, хозяин дома в котором я снимал квартиру, почти полностью лишился зрения, и даже смерив меня взглядом, не смог узнать.

– Кто ждешь?! – скрипучим шепелявым голосом гаркнул он.

И тут же из свернутого у меня на руках пальто показалась голова Яркого, заинтересовавшегося странными звуками. Фиолетовые глаза с любопытством уставились на старика. Ника Томас ахнула от удивления.

«Ну, вот и все» – подумал я с неким отрешенным спокойствием – «Карты раскрыты. Черт, Клиф, как ты собираешься выпутываться из всего этого?».

– Это я, мистер Рейнис – отозвался я и старик замер.

– Клиф?

– Да, я здесь.

– Клиффорд?

– Да, да, мистер Рейнис! – почти до крика повысил я голос – Это Клиф! Я пришел домой!

Старик заулыбался беззубым ртом.

– О, Клиффорд, я не и не прижнал тебя. Ушлышал голоша, и подумал, что это чертовы шаббатийшкие торгаши пожаловали. Думал угоштить их порцией швинца – старик хрипло рассмеялся.

Гарольд Рейнис, старый вояка, не был плохим человеком, и за все те годы, что я снимал у него жилье, ни разу никого не угостил порцией свинца, но очень любил обещать подобное угощение всем непрошенным гостям, а в особенности саббатийцам. И пусть ни разу, за все восемь лет, на его пороге я не встретил ни одного саббатийского торгаша, которые в принципе то сторонятся больших городов, он постоянно ждал их и на этот случай таскал с собой любимое ружье. Чем ему не угодил этот скитающийся по миру народ, я никогда не спрашивал, но в прежние годы мы с Тессой бывало, беззлобно шутили на этот счет, придумывая разные забавные теории.

– Здесь нет никаких саббатийцев, мистер Рейнис. Можете быть спокойны.

– Хорошо. Ражвелось тут этой падали, как грязи.

Яркий с интересом вертел головой, разглядывая старика. Ника Томас в свою очередь с интересом разглядывала Яркого, словно и не замечала домовладельца.

– Ты тут не один? – мистер Рейнис с подозрением вглядывался в улицу, словно на ней, за каждым углом притаилось по паре коварных жуликоватых саббатицев.

Я взглянул на Нику, и только в этот момент девушка, наконец, оторвалась от пристального изучения Яркого и посмотрела на меня. Ее глаза горели, и я узнал этот огонь. Его же я видел в глазах Тессы, когда та садилась за один из любимых музыкальных инструментов, и в моих собственных глазах он тоже, должно быть загорался, когда я начинал писать, когда придумывал новый сюжет, когда волна творчества накрывала с головой. Этот взгляд мог означать только одно – теперь Ника не отступит, не остановится ни перед чем и во что бы то ни стало узнает мою историю даже против моей воли. Этот взгляд покорил меня. Это пламя было настоящим, пылким, неподдельным. Любопытство истинного приверженца своей профессии, как я мог устоять перед подобным?

– Не один, мистер Рейнис – ответил я старику – Со мной знакомая.

– Ника Томас – быстро представилась девушка.

– О, какой приятный голош – мистер Рейнис снова широко улыбнулся – Гарольд Фердинанд Рейниш, ветеран шражений на побережье шеверного моря.

– Очень приятно – Ника Томас прямо таки излучала учтивость и доброжелательность.

– Ну, так что же вы тут штоите, Клиффорд? – воскликнул мистер Рейнис – Проходите шкорее в дом.

Так и не заметив Яркого, у меня на руках, он скрылся за дверью, а я обернулся к Нике.

– Это приглашения, мистер Марбэт, или я что-то неправильно поняла?

– Вы все правильно поняли – ответил я безрадостно.

– О, как это приятно. Я польщена.

Я жестом предложил ей пройти в дом за стариком.

– Благодарю – проворковала она, воспользовавшись моим приглашением.

Мистер Реймис прошаркал к двери в свою квартиру, распахнутой настежь.

– Ну что же, хорошего вечера вам, молодые люди – пожелал он.

– И вам, мистер Реймис – вежливо ответил я.

– Была рада знакомству – добавила Ника.

– И я – оживился сгорбленный старичок – Он очень милый юноша, уж поверьте. Очень шлавный. Вам повезло.

– Не сомневаюсь – улыбнулась Ника.

– Эх, молодежь. Как же я вам жавидую.

Что-то приговаривая себе под нос, мистер Рейнис пошел вглубь квартиры, не потрудившись закрыть за собой дверь, делал он это только когда покидал дом, что случалось крайне редко. Мы же с Никой стали подниматься по старой скрипучей лестнице на последний, четвертый этаж дома. Пролеты были погружены в полумрак, но света из небольших окон, выходящих на улицу Милана Бонзо, было вполне достаточно, чтобы не спотыкаться на ступеньках. Из-за некоторых дверей слышались приглушенные голоса, дом был полон жизни, вечерних дел и забот и когда-то, в самом начала жизни здесь, мне казалось, что это даже создает некий уют.