Ярмарка безумия
Шрифт:
Тут обернулась Нюра и, словно поняв все сразу, подхватила Гланьку под ноги.
– На скамейку неси, не на снег же ее класть!
Уже вдвоем они дотащили Гланьку до садовой скамейки. Ледников усадил ее и буквально свалился рядом. Глаза у нее были все еще закрыты, но она дышала.
Нюра садиться не стала. Отошла на дорожку, откуда был лучше виден пожар, и смотрела, как зачарованная, на полыхающий дом.
Вдруг в одном из окон появилась тень, похожая на человека. Тень как бы припала к окну, но тут внутри дома что-то грохнуло, дом сразу осел, крыша с грохотом и треском повалилась внутрь, и оттуда поднялся фонтан искр.
– Ну и слава богу!
– вдруг с облегчением вздохнула Нюра.
– Теперь чужим не достанется. Я ведь его сама хотела поджечь, да не сумела - рука не поднялась. А теперь все… Нет его. И хорошо.
Было уже совсем темно. Огонь от полыхающего дома высвечивал красные стволы сосен, темные треугольники елей, искры кружились над пожарищем в горячем воздухе - словно валил красный снег.
– Конец дома Востросаблиных, - вдруг негромко сказала Гланька.
– Будто и не было его на свете… А бабуля так за него переживала!
Лицо ее то растворялось в темноте, то резко проступало из нее, когда огонь вспыхивал сильнее.
– Нюра, это ты нас спасла?
– поинтересовалась Гланька.
Нюра только рукой махнула в ответ.
– Так я и знала. Сидела, связанная, и думала: если Нюра придет, выберемся. А не придет - конец!
– Тебя Валентин вынес, на своих собственных руках, - негромко и без всякого интереса к разговору сказала Нюра.
– Нюра, а ты чего примчалась вдруг?
– спросил Ледников.
– Неужели огонь увидела?
– Так от меня разве увидишь?.. Далеко больно. Просто как толкнуло что-то - беги посмотри, что там! На душе вдруг такая тоска наступила! Как тогда, когда Николай Николаевич погиб. Только тогда я не успела…
– Еще бы пара минут… - вздохнул Ледников.
– И ты бы нас уже не спасла.
– Нет, Нюра, ты титан, - уже обычным своим голосом сказала Гланька.
– Ты даже не знаешь, кто ты… Какая сила в ней сокрыта…
– Да ладно, разохалась!
– отмахнулась Нюра.
– Вы теперь как - домой поедете или тут переночуете, у меня?
– Нет, Нюра, я тут больше не могу, извини, - хихикнула Гланька.
– Впечатлений после всей этой ярмарки безумия вполне достаточно. Мне только этот дяденька Якуб теперь долго сниться будет. Поедем.
– Ну, глядите, - не стала уговаривать Нюра.
– Только осторожней на машине-то.
И в это мгновение в кармане у Гланьки затарахтел мобильник.
– Да, - сказала она.
– Что у тебя с голосом?..
Потом она уже только слушала. Ледников с тревогой смотрел на нее - не хватало еще на сегодня новых приключений!
– Скоро буду!
– устало сказала Гланька.
– Ты меня жди, я уже еду.
Она отключила мобильник, посмотрела на Ледникова, на Нюру, потом на догорающий дом. Огонь на глазах стихал. Уже стало слышно карканье ворон в черных верхушках деревьев.
– Бабушка умерла, - сказала Гланька.
– Час назад. Как раз когда мы тут парились и жарились… Надо к отцу ехать, он что-то совсем расклеился.
Нюра молча несколько раз перекрестилась. Кто знает, что у нее было в мыслях, о чем она думала в этот момент? Наверное, о себе, о судье, о Виктории Алексеевне… Но что именно?
Усевшись за руль, Ледников позвонил Сереже Прядко.
– Сережа, наш друг господин Негодин только что погиб. История долгая, приеду, расскажу. Убил его подельник по кличке Якуб… А тебе его искать не надо. Он отправился к Негодину на квартиру - что-то его в ней очень интересует. Так что там его в ближайшее время можно будет взять… Давай, Сережа, вперед, на тебя вся надежда. Приеду, расскажу столько интересного, что даже ты ахнешь… Да, учти - у него минимум две пушки, и он может начать палить…
Ледников отключил мобильник, посмотрел на притихшую Гланьку.
– Надеюсь, они его возьмут живым.
– А он тебе нужен живой?
– угрюмо спросила Гланька.
– Я-то вот очень надеюсь, что его пристрелят.
– Не исключено.
Большую часть пути в Москву молчали, думая каждый о своем. Гланька то ворчала, что вся пропахла дымом, то бросалась разглядывать себя в зеркало - удостовериться, что у нее не обгорели волосы и брови. Уже перед самой Москвой вдруг задумчиво сказала:
– Слушай, я хочу посмотреть на нее. Покажешь?
– Кого?
– не понял Ледников.
– Женщину этого психа…
– Дроздецкую?
– Женщину, из-за которой он убивал людей. И хотел нас с тобой спалить на ритуальном костре.
– Ты думаешь, он убивал из-за любви?
– Во всяком случае, так он считал, - пожала она плечами.
– Там был еще один псих, - напомнил Ледников.
– Он вздыхал по ней с юности и почувствовал себя счастливым, когда ее доставили к нему в коме.
– Видимо, редкая женщина.
– Не знаю, - сказал Ледников.
Они подъехали к дому, из которого несколько дней назад вынесли на носилках Викторию Алексеевну. И снежинки тогда ложились на ее белое лицо и закрытые глаза…
– Ты не поднимешься?
– удивилась Гланька, заметив, что он не собирается выходить из машины.
Ледников покачал головой.
– Нет. Вам сейчас лучше побыть без посторонних, тем более вам уже ничто не угрожает. Так что я могу считать свою миссию исполненной. Правда, Викторию Алексеевну я не спас…