Ярослава и Грач
Шрифт:
А сейчас была весна, начало апреля, Яра готовилась сдавать экзамены для поступления, и, честно говоря, Грач только радовался, что свободного времени у нее совсем мало и остается только на тренировки. Так было лучше для всех, потому что…
— Ярка-то как выросла, да? — вдруг печально произнес Сокол. — Заметил?
Вот именно поэтому. Потому что еще как заметил. Знал бы Финист, как он заметил, оторвал бы ему все конечности по очереди, и остается только надеяться, что в запале начал бы с головы.
— Ей тут один повадился цветы таскать, — продолжил между тем развивать свою мысль Сокол. — Выхожу утречком
— А она что?
Финист улыбнулся.
— Ты не поверишь. В мусоропровод выкинула. И лицо при этом такое было, будто ее смертельно оскорбили. Уж не знаю, чего она. Розы там были. Красные. Десять штук. Красиво, могла бы и оставить. Потом еще пару раз находил, только уже по розочке и стишки покороче стали. Но это все туда же отправилось. А затем видимо у поклонника закончились финансы и вдохновение. Только шутки шутками, а я вот все думаю: Насте же тоже семнадцать было, когда за меня выходила, только отчего-то она мне ребенком тогда не казалось. А вот сейчас смотрю на Ярку и оторопь берет. А вдруг Настя такая же была, а я дурак и не заметил, детей у нее просил, дом на нее взвалил…
Он помотал головой, поморщился.
— И страшно так за Яру, попадется какой-нибудь козел… А Настя улыбается, говорит, скоро косу расплетать. Я им дам — косу… Пусть учится! Ох, кто бы мне сказал в свое время, что растить дочку так сложно… Хотя вон Светозар старшую недавно замуж выдал, и вроде ничего. Скоро правнука на руки возьму. Кошмар какой-то, так можно почувствовать себя старым… А ты чего пришел-то?
— Дела подпиши, сдать надо.
— А, это давай. Нет, ну чего удумала… Косу…
На обратном пути из кабинета Сокола Грач остановился у окна в коридоре. Яра с ногами сидела на лавочке в начале одной из дорожек, убегающих в парк. Колени поджала к груди, нос спрятала между ними. На огромном рюкзаке рядом лежал раскрытый учебник. И опять без шапки. Да что с ней будешь делать-то?..
Надо было пойти дооформить дела, но Грач вдруг вспомнил, что еще часа четыре назад собирался сбегать по-быстрому за булочками. Совсем недалеко был киоск с хорошей выпечкой. Конечно, сейчас все самое вкусное скорее всего уже разобрали, но вдруг повезет, и еще остались с кремом. Ну, а так и с джемом сойдут, или ромовую бабу на худой конец возьмет. А то, что по пути придется пройти мимо Яры… Он отвел глаза, прошелся по коридору до следующего окна. Снова остановился и выглянул наружу с таким чувством, будто надеялся увидеть там какую-то другую реальность. Но вполне ожидаемо ничего не изменилось. Яра все так же сидела на лавочке и продолжала морозить уши.
Грач вздохнул и прикрыл глаза. От одного разговора ничего не случится, зато он спасет ее от менингита.
На улице было по-весеннему тепло: обманчиво, но так пленительно, и хотелось и впрямь поверить, что можно снять уже даже куртку. Увы, до этого было еще далеко.
— Яра, надень шапку, на тебя смотреть холодно, — попросил Григорий, дойдя до ее лавочки.
Яра тяжело вздохнула, но послушно залезла в рюкзак, достала оттуда шапку и натянула ее на голову, а потом снова спрятала нос в коленки.
— Ну,
— Я бездарь, — глухо пробурчала Яра из-за коленок. — Я ничего не сдам, никуда не поступлю, и отец сошлет меня в Тридевятый и выдаст там замуж. Буду рожать детей, доить коров и стирать в реке.
— Да, так себе перспективка… — понимающе кивнул Григорий. — Двойку словила?
— Тройку… Две.
— Не переживай, — вздохнул Грач. — Твой отец убежден, что замуж тебе еще рано.
Она бросила на него быстрый нечитаемый взгляд и снова вернулась к созерцанию остатков сугробов, чернеющих оплавленными весною боками.
— Все нормально будет, — улыбнулся Грач и с трудом подавил желание погладить ее по голове. — Все ты сдашь и поступишь, куда хочешь. А потом будешь вспоминать и не понимать, как могла волноваться из-за подобной ерунды.
— Это не ерунда. Я устала…
— Ну, тут ничего не поделаешь, надо потерпеть. Ты же не хочешь стирать в реке…
Хотел добавить еще про рожать, но внезапно отчего-то смутился и остановился. Вдруг представил Яру беременной. Испытал странное ощущение, которому не смог сразу подобрать название. Что за чушь? Прав Сокол: она еще совсем ребенок.
— Чего не зашла поздороваться? — спросил он, чтобы уйти от опасной темы.
— Я к тебе стучалась, но тебя в кабинете не было, — ответила Яра.
Грач взглянул на нее сверху вниз. А ведь и правда устала. И настроение хуже некуда. А он — за булочками. Вот как ее сейчас бросить?
— Через сколько Настя освободится?
— Через полтора часа.
— А зачем так рано приехала? — удивился он.
— Не рассчитала время, — мрачно ответила Яра и спустила ноги со скамейки.
Грач ей не поверил. Как можно ошибиться на два часа? Яра тем временем с каким-то особым ожесточением запихала учебник в рюкзак и встала, набросив его на одно плечо.
— Пойду погуляю пока, — сказала она. — До завтра.
И снова этот взгляд. Впору бежать. Но во всем ее виде было что-то болезненное, и Грач осознал, что этой бой он проиграл.
— Пошли мороженое есть, — предложил он. — Отметим твои тройки.
Яра замерла, осмысливая предложение, а потом наконец-то улыбнулась, и это было так, словно солнышко показалось из-за туч.
— Как в детстве? — спросила она.
— Как в детстве, — кивнул он.
Когда она была совсем маленькой и ее оставляли на его попечение, Григорий временами водил ее в парк есть мороженое. Потом она пошла в школу, и эта их традиция сошла на нет. Но вот теперь, когда они брели, перешагивая — он — и перепрыгивая — она — через ручьи и лужи и месиво из воды и снега, ему показалось, что этих походов не хватало им обоим.
— Какое? — спросил Грач, когда они наконец всеми правдами и неправдами дошли до парка и пробрались к ларьку с мороженым, стоящему на небольшом островке суши посреди огромного моря воды. В лотках за стеклом было мороженое всех вкусов и расцветок. Он уже присмотрел себе манговое с черникой.
Яра обвела прилавок взглядом на сотый раз и неуверенно выбрала:
— Пломбир с черным шоколадом. И орешками пусть посыпят.
— Тебе ложку взять?
— Не-а. Пусть в рожок положат.
Нет так нет. Себе Грач ложку конечно же взял: сложно есть мороженое иначе, будучи обладателем такой бороды, как у него.