Ярослава и Грач
Шрифт:
— Вот же… — цедит он и произносит слово, которое Яра из его уст еще ни разу не слышала. И поворачивается к ней. — Ты в порядке? Сильно напугалась?
Нет, это уже слишком.
И она начинает плакать.
— Яра…
Он включает аварийку и привлекает ее к себе. Меньше всего Яра хочет чувствовать себя хорошо в его руках. Но в то же время больше всего она хочет, чтобы все было как раньше. Потому что нигде ей не было так хорошо, как рядом с ним. И ей не нравится мысль о том, что теперь это будет какой-то другой мужчина. Если она вообще сможет найти другого мужчину…
— Ну все, успокойся, — вздыхает Грач, уверенный, что она плачет от испуга. — Встречаются уроды,
— В смысле? — сдавленно всхлипывает она. — Нет, Гриш, все, хватит… Надо это закончить, пока мы еще можем сделать это нормально.
Его грудь под ее щекой тяжело вздымается и опадает.
— Просто поверь мне, — просит он. — То, что мы поорали друг на друга, не повод расходиться. Вообще мало что повод. Я уже один раз женился по глупости, а потом развелся по глупости, ошибку осознал и повторять ее не намерен.
— Мы не женаты, — напоминает Яра, вытирая слезы о его футболку.
— Так давай это исправим! — легко предлагает он. — Электронное заявление можем хоть сейчас подать, у меня сотовый с собой. Впрочем, там паспортные данные нужны… Так что сначала мы все-таки доедем до дома и согреем тебя.
— Гриш, ты что правда не понимаешь? — она отстраняется, чтобы заглянуть ему в лицо, а он как всегда спокоен. Убила бы. — Гриш, причины, по которым мы сошлись… на таком ничего не построить…
— Причины были такие, — кивает он и продолжает с безжалостной честностью, — но в тот момент мы оба получили, чего хотели, разве нет? Кто мешает нам сейчас строить дальше? Выбрать другой фундамент. Прекрати, Яр. Нет смысла бросать строительство дома только потому, что не удалось возвести его с нуля под ключ за один день. Я знаю, о чем ты думаешь. Тебе кажется, что на голом месте строить легче. Только это все чушь собачья. И кого бы ты ни нашла, в следующий раз будет так же: когда гормоны улягутся, начнутся быт и проблемы. Так всегда бывает. Это неизбежно. Это как аквариум, а ты рыба. И надо выбирать: либо ты учишься плавать в воде и не путаться в водорослях, либо придется жить без нее. А рыбам без воды не очень… Можно, конечно, менять аквариумы бесконечно в надежде подобрать какой-то идеальный, но это вряд ли случится.
— Красивая метафора, — бурчит Яра. — Много об этом думал, да?
— Да, — честно отвечает Григорий.
— И давно?
Он пожимает плечами.
— А чего молчал?
— Да боялся, что поссоримся.
Яра сдавленно смеется. В отношениях важна степень доверия, а доверие не создается молчанием. И по мнению Яры то, что сейчас происходит, свидетельствует, что они докричались до какой-то запредельной степени. Это вообще нормально после такой ссоры вот так разговаривать и спокойно рассказывать друг другу все, что наболело? Это нормально после такой ссоры — мириться? Разве после такого люди не разбегаются в спешке, избегая смотреть друг другу в глаза и внося друг друга в черные списки в соцсетях?
Но если предположить, что так можно…
— Ты ко мне охладел, — выдавливает она из себя то, что болит. — Я это чувствую. Мы совсем перестали общаться. Я уже не помню, когда в последний раз что-то делали вместе. Про секс вообще молчу. И все идет по инерции. Работа-дом-работа. Отбатрачь, прибеги, приготовь ужин, приберись, упади лицом в подушку, чтобы завтра начать все сначала. И с одной стороны я начала тебя понимать. То, как ты устаешь… А с другой… Тебе никогда от этого не тошнит? Я вот всего в месяц в офисе отсидела и, честно говоря, выть готова. Я как-то не так себе это все представляла… Не думала, что будет так… А потом я прихожу домой, а там вроде ты есть и
Григорий фыркает.
— Яра… Просто представь: изо дня в день пустая квартира по вечерам. Я через это проходил. Не надо оно тебе.
— Найду любовника, будем с ним встречаться пару раз в неделю…
— И рано или поздно все равно захочешь от него чего-то большего, чем просто секс. Все, Яр, хватит это мусолить. Разбежаться всегда успеем, но это надо делать, когда все спокойно и есть возможность трезво оценить ситуацию, а не на эмоциях.
— А не на эмоциях мы что-то так себе взаимодействуем.
— Ну вот и будем исправляться.
— Я изменилась, да? — Яра ежится.
Это очень страшный вопрос. В последнее время ее все никак не покидает ощущение, что старая кожа ей мала, что она выросла из нее, и из Грача, и из своей жизни. Наверное, в этом-то и проблема: ей просто хочется скинуть все это, как старое платье, пойти и купить новое. Можно, конечно, переставить пуговицы, но кто сейчас таким занимается?
— Я чувствую… — она мнется, пытаясь подобрать слова, но это нелегко. — Как будто бы все старые настройки слетели, и уже непонятно, где хорошо, где плохо, и можно ли вообще так делить. Я совсем запуталась, Гриш… Это пройдет?
Григорий невесело усмехается.
— Боюсь, здесь мне тебя особо обнадежить не чем. Мне шестьдесят один, а я так и не распутался. Но станет легче. Придут ответы, а на месте старых вопросов появятся новые… Процесс бесконечен, но к нему привыкаешь.
— Это не то, что я хотела услышать.
— А когда я говорил что-то только потому, что ты хочешь это услышать?
— Бывает…
И они смеются, оба прекрасно понимая, о чем идет речь.
Итак, они проорались и успокоились. Судя по всему, теперь можно нормально поговорить. Забавный эффект. А без вот таких прелюдий они еще нормально общаться смогут?
— Что за хрень с нами творится, Гриш? — спрашивает Яра.
— Не знаю, — отвечает Грач. — Кризис какой-нибудь, справимся.
Он отпускает ее, отключает аварийные огни и снова выруливает на дорогу.
И в дороге Яра все еще не уверена, что поступает правильно, позволяя себе спокойно беседовать с ним и возвращаясь домой.
Но она входит в их квартиру, и в ней тепло и уютно. И все родное и знакомое. Грач наливает ей полную ванну горячей воды и заставляет пробыть в ней как минимум полчаса, периодически подливая кипятка. Поит ее крепким чаем. Сидит рядом на принесенной из кухни табуретке и караулит, словно она маленькая. А потом вытаскивает из воды, вытирает насухо, гонит в спальню, где вручает ей пижаму и носки и помогает застегнуть пуговицы на рубашке. И сделав это, укладывает в кровать, заворачивает в одеяло, выключает свет и ложится рядом, не касаясь ее. Лицом к лицу на расстоянии в десять сантиметров. Когда они в последний раз были настолько близки?
В комнате темно, в этой квартире у них отличные шторы в спальне, совсем не пропускают свет.
— Давно ты сделала обо мне выводы? — наконец спрашивает он.
Яре не хочется это обсуждать. Но она чувствует: надо. Пока еще этот вечер не закончен, пока дана индульгенция на все, что будет сказано, можно рассказать все, как есть. Потом будет сложнее.
Она сглатывает и начинает:
— Полгода назад включила телевизор, а там шла передача про пары с большой разницей в возрасте. Всякие психологи давали комментарии. И, разумеется, показывали примеры неудачных отношений…