Ярость Антитела
Шрифт:
— Рита, я же о ней спрашивал!
— И где этот западный блок?
Дверь поддалась. Надавив на нее плечом, Макаров вывалился в плохо освещенную комнату.
Свет мгновенно окрасил внутренности склада в бледно-желтые тона. В них, как при восходе, барахтались два тела. Добравшись до входа, Левша помог Кори подняться на ноги.
— Двигайся в темпе твиста, девочка! — прохрипел он, пытаясь найти равновесие после нескольких минут безвольного барахтанья в фильтрах. Он повторил для девушки вопрос Макарова.
— Это в соседнем здании.
— Здании! — рассмеялся Левша. Но оборвал смех, вспомнив запах выхлопных газов и как стул вылетел на Уолл-стрит. — Как туда добраться?
— А мы туда, черт возьми, и добираемся! Направление, во всяком случае, правильное…
— Макаров, — неуверенно сказал Левша. — Нам — прямо…
А тот, удалившись от двери на шаг, врезал ногой в район хлипкого замка.
С первого раза дверь не поддалась, но на помощь тут же пришел Левша, вбивший дверь внутрь в следующее мгновение после того, как Макаров откачнулся после удара.
Выломать вторую, хлипкую дверь им было не суждено. Изнутри затрещали выстрелы, и тонкая филенчатая створка стала покрываться отверстиями, сквозь которые узкими лучами искусственного освещения стал тут же пробиваться свет. Это выглядело поистине мистически: выстрел — и в темное пространство летела, казалось, не пуля, а луч света. Выстрел — и луч…
На самом деле пули были, и они были уже не мифическими, а вполне реальными. Они щепили косяк входной двери над головой лежащих Макарова и Левши, стены и гипсокартонные перегородки. Под Левшой, крича от страха, ворочалась, словно собиралась вскочить и убежать, девушка. Строительный хлам, ломаемый выстрелами — утеплитель, пенопласт, куски пластиковых панелей — сыпался на головы беглецов.
Бетона не было, как не было и арматуры — стены были фальшивыми и лишь создавали видимость автономности каждого из помещений. И потому все пространство можно было простреливать насквозь, стоя в двадцати метрах от того места, где лежали на полу Макаров и Левша.
— Хорошо лежим! — взвыл от досады Левша.
А Макаров, вдавив лицо в пол и положив на затылок руки, слушал акцент выстрелов. Работало два вида оружия. Выстрелы из пистолета, очень похожие на его «беретту», сыпались с частотой, при которой невозможно прицелиться. Огонь велся наугад, щедро, патронов у Гламура, видимо, хватало. Автоматы трещали более агрессивно, и убойная сила, которой обладали выстреливаемые ими пули, удивляли своей мощью. После каждого выстрела в стенах образовывалось отверстие, через которое можно было просунуть кулак. И теперь, когда в двери и прилегающих к ней по обеим сторонам стенах насчитывалось уже не менее десятка таких отверстий, можно было увидеть то, что происходит за преградившей путь стеной.
Где-то впереди ухнул револьвер. Грохот его заставил Макарова чертыхнуться. Этот выстрел объяснялся тем, что Гламур успел связаться со своими людьми с другой стороны склада и скорректировать их движение. Банальная военная практика, применяемая в мирной жизни. Теперь Левше и Макарову нужно было разъединиться, чтобы держать оборону на два фронта.
Выглянув в пробоину, образовавшуюся от соединения отверстий, Макаров увидел стоявшего прямо перед ним бойца. Поражала ловкость, с какой стрелял этот вооруженный двумя револьверами чернокожий. Пусть у него в руках даже два пистолета, но такого мастерского владения оружием — Макаров вынужден был это признать — он еще не видел. Он сбился со счету, считая выстрелы. Негр вскидывал руки, нажимал на спуски, водил револьверами по одному ему известным траекториям. Из-за этих траекторий невозможно было понять, куда угодит следующая пуля и стоит ли от нее прятаться, если не известно, куда пойдет следующая за ней. После двенадцатого удара пули в стену за своей спиной он перестал считать совсем. Стены перед Макаровым почти не было. Лишь странные проемы, словно стертые ластиком. Дымящиеся и уродливые… «Как этот лихач умудряется стрелять без перерыва, да еще успевать при этом перезаряжать оружие?» — подумал Макаров, услышав стук о бетонный пол двух барабанов. И как же быстро этот негр появился…
Вывод напрашивался сам собой, и ничего сверхъестественного в нем не было. Беглецов, когда стало ясно, что по горячим следам их не взять, ждали везде. И куда бы Макаров с Левшой ни направились, их готовы были встретить.
Левша не выстрелил еще ни разу — при нем было лишь два магазина по пятнадцать патронов. Если бы он отвечал на шальные пули, то уже давно признался бы Макарову, что защищаться нечем.
Такой поворот событий Макаров, конечно, предполагал, однако встретить столь откровенный натиск не рассчитывал. Он и двое его спутников находились в комичном, чтобы не сказать — трагичном, положении. Решительно начав прорыв, они оказались в заложниках у собственной уверенности. Их ждали, и большую услугу убийцам оказало, конечно, незнание архитектуры сооружений.
— Макаров! — раздалось где-то совсем рядом. — Хорош дурака валять! Вы окружены сотней человек!
Чтобы Гламур не питал никаких иллюзий, Макаров поднял пистолет и выстрелил.
— Стены скоро рухнут, Макаров!
Макаров решил больше не палить без толку.
— Уже лучше, — похвалил Гламур. — Значит, доходит, но не сразу.
— Гламур, — отозвался Левша, — ты никогда не узнаешь, где тубус!
— А почему бы мне не узнать? Зачем он тебе? Ведь ты его даже открыть не в состоянии.
Левша рассмеялся смехом патологоанатома.
— Теперь в состоянии!
— Неужели? — иронично воскликнул Гламур. — Ты и код знаешь?
— Разумеется, малыш! Разве не «Нью-Йорк» мне произнести нужно, чтобы пещера открыла для меня свои богатства?
Макаров, сдвинув брови, непонимающе уставился в лицо приятеля.
— Ах ты, мерзавец… — восхищенно прокричал Гламур. Вместе с восхищением — Макаров услышал это в голосе — хозяина этой бесконечно огромной фирмы затрясла дрожь. — Как ты узнал?
— Очень много люди выбалтывают, если вопросы задавать им тогда, когда они их не ждут. Помнишь тот разговор на равнине, когда ты еще казался мне нормальным человеком? Ты сказал, что слова для кодировки ты обычно подбираешь по городам, в которых бывал и где тебе улыбнулось счастье. Назвав несколько ненужных, ты проболтался, что в ресторане Лонг-Айленда подписал какой-то договор с «Дисней». Договор, ресторан, «Дисней» — это, конечно, туфта! Ты сам подсознательно вывел историю, вспомнив код на тубусе. Лонг-Айленд — это один из районов Нью-Йорка, — Левша усмехнулся в ответ на улыбку Макарова и крикнул туда, откуда доносился голос Гламура: — Если человека все время заставлять произносить «кровь, кровь», а потом неожиданно спросить, на какой свет светофора он переходит улицу, он обязательно ответит, что на красный. А если человека все время принуждать ко лжи, рано или поздно можно узнать правду!
— Тубус с тобой?
— Где же я его прятал, когда меня твой узкоглазый пытал, в заднице у него, что ли?
— О чем они говорят? — спросила Кори у Макарова.
— Тебе лучше не знать.
— Почему мне всегда лучше ничего не знать? — возмутилась она. — А вот я сейчас как решу, что вам лучше не знать, как отсюда выйти, тогда двое мальчиков сразу станут шелковыми!
— Ты знаешь, как нам отсюда выйти?..
Макаров подполз к девушке.