Ярость небес

Мэрфи Уоррен

— Да это ясно. Может, поделишься, как это у тебя получается? Я в пожарных семнадцать лет, но такого не видывал.

— Рис, — объяснил Римо. — Много риса ем. Оттого и сила.

Пожарные обменялись недоуменными взглядами.

Через несколько минут по мостовой неслись потоки бурой от пыли воды; воздух снова стал чистым. Через полицейские ограждения к развалинам ринулись спасательные отряды и бригады врачей.

— Император Смит будет недоволен, — озабоченно покачал головой Чиун. — Мы опять выставили себя на всеобщее обозрение.

— А

что было делать? И... как бы ты чувствовал себя, если бы не сделал этого?

— Согласен.

* * *

Дальнейшая работа оказалась довольно однообразной: за несколько ходок к развалинам, придавленным обломками шпиля, Римо и Чиун вынесли к заграждениям пару десятков человек; лишь немногие из них были еще живы. Там, где не могли пробиться спасательные отряды, Чиун и Римо без труда проходили сквозь стальную арматуру и бетон.

Прошло уже несколько часов, но конца все еще не было видно. С каждым метром живых под развалинами становилось все меньше. Спасатели молча поднимали и уносили извлеченные из-под обломков тела.

Уже наступила ночь, когда Римо и Чиун вошли на двадцатый этаж “Магнус-билдинг”, оказавшийся теперь его последним этажом. Разметав завалы из искореженной мебели, Римо открыл входную дверь, за которой было... звездное небо.

Потолок двадцатого этажа был сметен, по комнатам с разрушенными перегородками гулял ветер. Соленый, с океана, он имел привкус пыли и еще чего-то соленого, непохожего на морскую соль. Привкус крови.

Поднимавшиеся вокруг шпили небоскребов Манхэттена выглядели как ни в чем не бывало, но про двадцатый этаж “Магнус-билдинг” этого было сказать нельзя. Всюду, насколько хватал глаз, — бетонная крошка, поломанная мебель, развороченные перекрытия.

— Ну, приступим.

Обернувшись, он сразу увидел торчавшую из-под обломков письменного стола кисть руки. Разгреб обломки... и понял, что кисть кончается лишь предплечьем. Само тело обнаружить не удалось. В соседних комнатах нашли еще дюжину трупов.

Выживших на двадцатом этаже не было. Подавленные, Римо и Чиун спускались вниз. Покрытые с ног до головы белой пылью, они были похожи на старых пыльных привидений.

— Знаешь, чего бы я сейчас хотел? — сквозь зубы процедил Римо.

— Что бы ты хотел, о сын мой?

— Чтобы те, кто все это устроил, оказались сейчас вот тут, — Римо указал на пятачок перед входом, заваленный бетонной крошкой и мусором. — Я бы с ними по-своему разобрался.

— Вон те не подойдут?

Римо взглянул туда, куда указывал палец Чиуна.

— Эти, пожалуй, сгодятся, — согласился он, наблюдая, как кучка мародеров, проскользнув через заслоны полиции, снует от трупа к трупу, выворачивая карманы мертвецов. Римо подошел как раз в тот момент, когда подросток в драном сером свитере начал стаскивать с ног мертвеца ботинки.

Римо схватил его за шиворот.

— Клади обратно! — прорычал он.

— Катись ты! — барахтаясь,

заверещал парень. — Ему они больше не понадобятся.

— Одна сторона выслушана, — прокомментировал Римо. — Вот мнение другой стороны.

Сказав это, он наступил парню на подъем правой ноги, не выпуская из рук ворот серого свитера.

— А-у-у-у! — завопил парень, схватившись за расплющенную ступню.

— Ты все понял?

— Ни хрена я не по-онял... Тебе-то это на фига?

— Тугодум? — предположил стоявший рядом Чиун.

— Как видно, — согласился Римо, снова наступив парню на ногу — на другую, — и удовлетворенно потер руки, когда парень повалился, как кукла, пронзительно воя и сжимая грязными пальцами уже обе ступни.

— Теперь все понял?

— Понял, понял, чувак... Ты, видать, не в настрое сегодня...

— Это верно, — подтвердил Римо, озираясь вокруг. Неподалеку от него двое бродяг неопределенного возраста снимали с мертвой женщины жемчужное ожерелье.

Тот факт, что тело женщины было лишено головы, как видно, нисколько их не беспокоил.

Неторопливо подойдя к ним, Римо схватил ближнего к нему мародера за шею.

— Эй! Ты чего это?.. — захрипел тот.

— Хочу напомнить тебе кое-какие названия, — проговорил Римо сквозь зубы.

— Какие еще там, к черту...

— То, что ты снял, — бижутерия. А то, что ты делаешь, — надругательство, приятель.

Головы гробокопателей Римо приложил друг к другу так быстро, что они превратились в красно-серое желе. Отшвырнув трупы, он сделал шаг вперед и, обернувшись, увидел, как остальные мародеры с завидной сноровкой обирают трупы только что усопших сотоварищей.

— Поверить не могу, — Римо в недоумении затряс головой. — Они что, не видели, что я с теми только что сделал?

— Очевидно, ты не сумел произвести на них сильное впечатление.

— Что же мне делать, спрашивается? Сжечь их по одному живьем и развеять по воздуху?

— Мысль неплохая, только вот спичек ни у меня, ни у тебя нет. Твоя ошибка в том, что ты не постарался безраздельно завладеть их вниманием.

— Жалко, я Золотую цепочку оставил дома, — хмыкнул Римо. — Тут их внимание было бы гарантировано.

— Гляди, — показал Чиун.

Чуть поодаль кучка мародеров, переговариваясь, тащила куда-то труп женщины — краем уха Римо уловил фразу о том, что “баба еще тепленькая, сгодится”. Он шагнул было в их сторону, но его опередил Чиун.

— Ко мне! — Чиун ткнул пальцем в сторону первого.

— Отойди, папаша, — осклабился тот, — худо будет.

Легкого прикосновения ногтя Чиуна к шее бродяги оказалось достаточно, чтобы он ткнулся носом в землю. Схватив его за запястье, Чиун подбросил тело высоко в воздух. Его собратья, забыв о женском трупе, с изумлением наблюдали, как их товарищ взлетел на высоту двадцатого этажа; на несколько секунд тело словно застыло в воздухе, затем начало стремительно падать.