Ярость (Сборник)
Шрифт:
— Верно, — согласился Тиркелл. — И если мы не состоим в каком-нибудь таркомаре, нас никто не наймет на работу. А членами таркомара мы можем стать, только уплатив вступительный взнос — тысячу софалов.
— Не очень-то налегайте на бобы, — предупредил Андерхилл. — У нас осталось всего десять банок.
— Нам позарез нужно что-то предпринять, — сказал Мэн, раздав сигареты. — Венериане не хотят снабжать нас пищевыми продуктами. Одно в нашу пользу, они не имеют права отказаться эти продукты продать. Это же незаконно — не принять от покупателя законное средство
Майк Парящий Орел с унылым видом перебирал свои шесть грибов.
— Да-а. Остается только раздобыть это законное средство платежа. Мы же здесь хуже нищих. Эх, придумать бы что-нибудь…
«Гудвилл» был на Венере первым посланцем Земли. Перед отлетом на корабль погрузили запас продовольствия на год с лишним, но, как оказалось, у венериан пищи было предостаточно. Продуктами питания их обеспечивали гидропонные установки, размещенные под городами. Но на поверхности планеты не росло ни одного съедобного растения. Животных и птиц было крайне мало, поэтому, даже если б у землян не отобрали оружие, на охоту рассчитывать не приходилось. Вдобавок после трудного космического полета жизнь здесь вначале показалась настоящим праздником в условиях чужой цивилизации, которая на первых порах землян очаровала.
Чужой она была, это точно. Венериане отличались крайней консервативностью. Их вполне устраивало то, что годилось для их отдаленных предков. У людей создалось впечатление, что венериане упрямо противятся любым переменам.
А из-за прилета землян что-то могло измениться.
Поэтому землянам был объявлен бойкот в форме пассивного неприятия. Впрочем, первый месяц все шло без сучка и задоринки. Капитану Мэну вручили ключи от столичного города Вайринга, вблизи которого сейчас стоял «Гудвилл», и венериане щедро снабжали их пищей — непривычными, но вкусными кушаньями из растений, произраставших в гидропонных садах. В обмен на эти деликатесы земляне бездумно раздавали собственные продукты, угрожающе истощив свои запасы.
Но пищевые продукты венериан быстро портились, и дело кончилось тем, что в распоряжении людей оказался запас продовольствия всего на несколько недель (жалкие остатки того, что они привезли с Земли) да гора гниющих экзотических блюд, от аромата которых еще недавно текли слюнки.
А венериане перестали приносить свои скоропортящиеся фрукты, овощи и грибы, по вкусу напоминающие мясо. Теперь они действовали по принципу «деньги на бочку — и никакого кредита». Большой мясной гриб, который мог насытить четырех голодных мужчин, стоил десять фалов. Но поскольку у землян не было никаких фалов, мясные грибы были для них недоступны, как, впрочем, и все остальное.
Сперва земляне не придавали этому особого значения — пока не спустились с заоблачных высот и всерьез не призадумались над тем, как раздобыть пищу.
Положение оказалось безвыходным.
Проблема была проста и примитивна. Они, представители могущественной земной цивилизации, хотели есть. Скоро они проголодаются еще больше.
И у них не было никаких ценностей, кроме золота, серебра и бумажных денег. А здесь все это ничего не стоило. На корабле имелся нужный металл, но не в чистом виде, а как составная часть сплавов.
Денежным стандартом Венеры было железо.
— …Обязательно должен быть какой-то выход, — упрямо заявил Мэн, и его лицо с твердыми резкими чертами потемнело. — Я намерен снова обратиться к Главе Совета. Джораст — баба неглупая.
— А что это даст? — поинтересовался Тиркелл. — Тут выручат только деньги.
Мэн смерил его взглядом, кивком поманил Майка Парящего Орла и направился к выходному клапану. Андерхилл живо вскочил.
— Можно мне с вами?
— Пойдем, если тебе так уж неймется. Только пошевеливайся.
Трое землян вошли в клубящийся туман, погрузившись по щиколотку в липкую грязь, и молча потащились к городу.
— А я-то думал, что индейцы умеют использовать дары природы, — чуть погодя сказал Андерхилл, обращаясь к навахо.
Майк Парящий Орел с усмешкой взглянул на него.
— Я же не венерианский индеец, — возразил он. — Допустим, я сумел бы сделать лук и стрелу и подстрелить какого-нибудь венерианина. Нам ведь не станет от этого легче — разве что его кошелек будет набит софалами.
— Мы могли бы его съесть, — мечтательно прошептал Андерхилл. — Любопытно, какой вкус у жареного венерианина.
— Выясни это и, вернувшись домой, напиши бестселлер, — посоветовал Мэн. — При том условии, конечно, что ты домой вернешься. В Вайринге есть полиция, приятель.
Андерхилл переменил тему;
— А вот и Водяные Ворота. Черт возьми, запахло чьим-то ужином!
— Верно, — проворчал навахо, — но я надеялся, что у тебя хватит ума промолчать. Заткнись и пошли дальше.
Вайринг окружала стена типа каменной ограды. Вместо улиц в нем были каналы, а вдоль каналов тянулись скользкие от слякоти тропинки, но тот, кто имел хоть один фал, никогда не ходил пешком.
Яростно чертыхаясь, земляне шлепали по грязи. Никто не обращал на них внимания.
Вдруг к берегу подплыло водяное такси, и водитель, к одежде которого был приколот голубой значок его таркомара, окликнул их.
Андерхилл показал ему серебряный доллар.
Земляне, обладавшие большими лингвистическими способностями, быстро выучили язык венериан. Впрочем, понять, что таксист им отказал, было проще простого.
— Так это же серебро, — небрежно произнес тот и указал на вычурную серебряную филигрань, которая украшала нос его суденышка. — Хлам.
— Отличное местечко для Бенджамина Франклина, — заметил Майк Парящий Орел. — Его вставные зубы были сделаны из железа, не так ли?
— Если это правда, то, по представлениям венериан, у него во рту был целый капитал, — проговорил Андерхилл.
Тем временем таксист, презрительно хмыкнув, отчалил от берега и отправился искать пассажиров побогаче. Мэн, продолжая упрямо шагать вдоль канала, вытер со лба пот. «Отличное местечко этот Вайринг, — подумал он. — Отличное местечко для голодной смерти».