Ярость суккуба
Шрифт:
Третью комнату кабинетом я бы не назвала, но, похоже, это была ее мастерская. Вдоль стен тянулись, широкие столы, заставленные большими кристаллами прозрачного и дымчатого кварца. Некоторые — необработанные и угловатые, другие — отполированные, с уже нанесенной резьбой. Рядом лeжали разные инструменты, лезвия и резцы и более сложные, современные приборы, названия которых я не знала, что-то вроде лазерной установки.
Но самое главное, у стены обнаружилось бюро с двумя рядами выдвижных ящиков. Убедившись, что Мэри продолжает болтать с Сетом, я быстро подошла к бюро и открыла верхний ящик. Там хранились сотни папок
Я проверила даты до исчезновения Джерома, читая описания заказов. Статуэтка Зеленой Тары. Браслет. Ритуальный нож атаме. Меня заинтересовали три накладные за последние две недели: круглый кулон, талисман, медальон. Имена клиентов были мне не знакомы, но тот, кого я разыскивала, наверняка зарегистрировался под чужим именем.
Я еще порылась в ящике и нашла папки всех трех клиентов. Кулон был похожего размера и формы, но в нем просверлена дырка, для того чтобы носить на цепочке или шнурке, а мне что-то подсказывало, что печать не должна иметь отверстий. Талисман оказался не той формы: большой и вытянутый, он больше напоминал камень удачи, который можно носить в кармане.
Я запаниковала, времени было в обрез, Мэри умолкла. Господи, как легко шпионить, если можно стать невидимкой. Дрожащими руками я достала последнюю папку — медальон. Клиента звали Сэм Марковиц, он забрал заказ четыре дня назад. На фотографии я увидела плоский диск из дымчатого кварца, размером с двадцатипятипенсовик, на нем были вырезаны незнакомые символы. Неужели это она, печать? Диск идеально подходил под описание Картера. Возможно, были и другие заказы, сделанные несколько месяцев назад, но я уже не успевала просмотреть оставшиеся папки. Я убрала фотографию в сумочку, закрыла ящик и быстро вышла в коридор. Если бы за дверью меня встретила разъяренная Мэри, я бы ни капельки не удивилась.
Однако оказалось, я зря беспокоилась. Мэри, похоже, ни на секунду не отходила от Сета. Она сидела моем месте, зажав Сета в углу дивана. На журнальном столике двумя стопками возвышались книги, а еще одна, открытая, лежала у Сета на коленях. Он закончил писать и посмотрел на меня как на спасительницу.
— Понимаете, — говорила тем временем Мэри, — пока О'Нейл не столкнется с темной стороной своей души, он не сможет открыться Кейди. У него, конешно, бывают моменты слабости — например, сцена к пещере в «Полном затмении», — но он все равно постоянно остается начеку — как в сцене на веранде в «Воспоминаниях одного мужчины», поэтому неудивительно, что…
— Ну, как вы тут? — бодро спросила я. — Нам,
Сет тут же резко вскочил с дивана, словно попавшее в капкан животное, которому пришлось отгрызть себе лапу, чтобы вырваться на свободу, и выпалил:
— Конечно. Не будем злоупотреблять гостеприимством Мэри.
Мэри тоже встала и замахала руками:
— Ну что вы, что вы! Вы меня совсем не отвлекаете, правда! К тому же вы еще не все книги подписали.
Сет поморщился и второпях нацарапал автограф на последних трех книгах.
— Спасибо, что уделили нам время, — поблагодарил он. — Приятно было познакомиться.
— Вы правда торопитесь? — взмолилась Мэри — Скоро будет ужин.
Она с укором посмотрела на меня.
— А если Джинджер надо идти, я бы потом подвезла вас, у меня есть минивэн…
— Нет-нет, — заверил ее Сет, прячась за мою спину. — Это очень мило с вашей стороны, но мне надоработать, вы же понимаете.
Нам с трудом удалось выкрутиться из цепких рук Мэри — она умоляла нас остаться, в ход шло все, от скидок на украшения до плохо завуалированных предложений собственного тела.
— Прочь отсюда, и побыстрее, — сказал Сет, когда мы сели в машину.
Я тронулась с места, дав по газам так, что из-под колес полетели комья грязи и гравий.
— Сумасшедшие поклонницы типа этой дамочки заставляют несчастных писателей безвылазно сидеть в своих норах, — задумчиво произнесла я.
Сет в изнеможении откинулся на сиденье и простонал:
— Никогда больше не поступай так со мной. Никогда.
— Но я же была рядом. Я бы услышала твои крики и прибежала на помощь.
— А если бы она меня усыпила? Скажем, хлороформом? Господи, Джорджина, она меня за ногу трогала!
— Для вас — просто Джинджер.
— Тебе хоть удалось узнать что-нибудь полезное? Ты же не в ванной была, правда?
— Конечно нет. Я проникла в ее кабинет и порылась в нужных бумагах.
— Проникла в чужой кабинет! — застонал Сет.
— Эй, я же исчадие ада! Да и вообще, она сама нас впустила.
— Нашла что-нибудь?
Продолжая следить за дорогой, я нащупала сумочку, порывшись в ней, достала фотографию и протянула ее Сету.
— Это оно? — спросил он.
— Я не уверена. По описанию похоже, но полной уверенности у меня нет.
— Вот как.
Сет долго рассматривал фотографию, а потом сунул ее обратно в сумочку. Помолчав немного, я спросила у него:
— Правда, я не была такой ужасной фанаткой? Или я тоже вела себя как полная идиотка?
— Господи, ну конечно нет, — удивился он. — Ничего! подобного. Ты была такая очаровательная, такая милая и…:
Он запнулся, но сказанные слова будто повисли между нами в воздухе.
— Ты была совсем другой, — все-таки договорил он. — Ничего похожего…
Хриплые нотки в его голосе говорили, что за этими словами стоит какое-то чувство, но какое — я понять не смогла.
Задавая этот вопрос, я ничего не имела в виду, просто хотела поддержать разговор. Однако в последнее время, о чем бы мы ни говорили, за словами всегда стояло что-то еще. Я вдруг вспомнила, как мы познакомились, тогда я даже не знала, кто он такой. Я сразу же сказала ему, что Сет Мортенсен — мой любимый писатель, даже не зная, что это он. В отличие от Мэри я не следила за его жизнью по Интернету и не знала, как он выглядит. Сет прокашлялся